Fête galante. Only (17)80s kids remember this.
На очередном примечании к тексту споткнулась об Эндрю Кохрэйна-Джонстона, губернаторе Доминики на рубеже восемнадцатого и девятнадцатого веков. У него был незаконнорожденный сын, Джон Дандэс Кохрэйн, который в свое время проехал Россию с Запада на Восток и в 1824 написал об этом мемуары "Рассказ о пешем путешествии по России и Сибирской Татарии, от границы с Китаем до замершего моря и Камчатки".
Так вот еще одна иллюстрация, как тесен мир.
В Нарве Джон Кохрэйн встретил чернокожего, жителя Петербурга и бывшего купца, который составил ему компанию в пути, и в Кипени этот самый чернокожий, увидев его паспорт, спросил: "Не сын ли вы массы Какран Джонстона?", и когда Джон Кохрэйн подтвердил это, купец сказал: "Значит, вы - маленький масса Джонни". Выяснилось, что тридцать лет назад этот человек был слугой у его отца и у дяди.
Кстати, путь от Лондона до Петербурга занял у Джона Кохрэйна всего 83 дня.
Про Петербург читать не то, чтобы обидно, но жалко, поскольку Кохрэйн описывает его, как красивейший из городов, который ему только довелось видеть: прямые улицы, великолепная река и вид на залив, чистота и множество церквей (и еще много всего). Зато под Любанью на тракте его ограбили два типа, вооруженные прутом и старым мушкетным ружьем со штыком: здесь уже узнается родная сторона...
Так вот еще одна иллюстрация, как тесен мир.
В Нарве Джон Кохрэйн встретил чернокожего, жителя Петербурга и бывшего купца, который составил ему компанию в пути, и в Кипени этот самый чернокожий, увидев его паспорт, спросил: "Не сын ли вы массы Какран Джонстона?", и когда Джон Кохрэйн подтвердил это, купец сказал: "Значит, вы - маленький масса Джонни". Выяснилось, что тридцать лет назад этот человек был слугой у его отца и у дяди.
Кстати, путь от Лондона до Петербурга занял у Джона Кохрэйна всего 83 дня.
Про Петербург читать не то, чтобы обидно, но жалко, поскольку Кохрэйн описывает его, как красивейший из городов, который ему только довелось видеть: прямые улицы, великолепная река и вид на залив, чистота и множество церквей (и еще много всего). Зато под Любанью на тракте его ограбили два типа, вооруженные прутом и старым мушкетным ружьем со штыком: здесь уже узнается родная сторона...
Сдается мне эти мемуары - типичная клюква
А с этими грабителями забавно. Они сначала его завели в лес, потом заставили раздеться, поделили его вещи, заставили поклясться, что он не будет их преследовать и на них доносить, потом угостили хлебом и спиртным (автор пишет про ром, но вряд ли это был ром), и привязали к дереву, где и оставили в покое )) Дальше он пишет, что его освободил проходивший мимо мальчик и что уверен в том, что этого мальчика подослали сами грабители, ну так, в знак сочувствия к человеку, которого раздели почти догола.
Что понравился, это я как раз рада.
П. С. А ещё этого чернокожего звали Горацио ) То есть, как его на самом звали достоверно неизвестно, но Кокрен звал его Горацио )
Еще один Горациоuele, немножко исправились с шестнадцатого века )) В восемнадцатом уже не за всякую стеночку в туалет простые люди ходили, а за определенную ))
Так что рекомендательные письма в то время и ранее - сила.