[Quiterie]

Искала тут титулы шаха Алама (который в старых книгах именуется Allum-gueer), нашла прекрасное:
- во-первых, в гугле лежит «Полный географический лексикон» 1790-х годов, на русском, попавший в гугль почему-то из Словении. Совершенно милое чтение.

«Папенгеймъ - большой городѣ и главное мѣсто Графства тогоже имени въ Швабскомъ округѣ, двенадцатъ миль къ югу отъ города Нирнберга. Графы Папенгеймскіе имѣютъ здѣсь изрядной замокъ съ хорошими садами. Старшій изъ сего Графскаго дома пользуется преимуществомъ быmъ наслѣдственнымъ Маршаломъ Римской Имперіи. —»

«Пегу (Рegu), царство въ Азіи на полуостровѣ на той сторонѣ рѣки Гангеса, коего внутренностъ мало Европейцамъ извѣстна; да и предѣлы не сутъ непремѣнные, въ разсужденіи безпрестанныхъ новыхъ завоеваній тутошнихъ владѣльцевъ и новыхъ также уроновъ. Рѣкъ много, но главная течетъ до моря не меньше двухъ или трехъ сотъ милъ зовется по имени царства Пегу. Разлитіемъ своимъ на восемь милъ по берегамъ, также какъ рѣка Нилъ, утучняетъ землю, оставляя по себѣ жирной илъ дающій обильныя пажиты. Сарачинское пшено родится въ невѣроятномъ количествѣ. Главное богатство царства сего соспоитъ въ драгоцѣнныхъ камняхъ, какъ-то, яхонтахъ, топазахъ, сапфирахъ и аметистахъ. Пeгуанцы люди развращенныхъ нравовъ, паче нежели всѣ Индѣйцы. Они сутъ идолопоклонники, принимающіе два начала, доброе и злое. Поклоняются и тому и другому въ болезняхъ и бѣдахъ. По новѣйшимъ извѣстіямъ подвластно сie царство Аваскому владѣльцу, которой имъ овладѣлъ такъ какъ и Арраканскимъ. Европейцы посѣщаютъ тамъ только одинъ приморской городъ, гавань Сиріамъ, и далѣе въ землю ихъ не пропускаютъ».

А что там про Индустан понаписано да про Лондон и Пруссию )) Жаль, что в открытом доступе не нашла первый том.

- а во-вторых, выкинуло меня на классика венгерской литературы с романом "Похождения авантюриста Гуго фон Хабенихта":

Длинная цитата

— Сделаю все, что смогу, — заверил обвиняемый. — Итак: стоит в Бенаресе на берегу Ганга высокая башня. Из окна башни горизонтально тянется бамбуковый ствол толщиной в человеческий торс. Свисает с бамбукового ствола на длинной цепи большая клетка. В клетке сидит человек — ему протягивают на палке еду и питье. Клетка висит над заливом, образованным излучиной Ганга. Залив полон крокодилов. К вечеру страшилища вскидывают свои многозубые пасти над водой. И если пленник сумеет тем или иным способом сломать прутья клетки и нырнуть в залив, его неминуемо сожрут крокодилы.

Кто сидит в клетке?

Не кто иной, как его императорское и королевское величество шах Аллум — наследник Великих Моголов.

Почему он сидит в клетке? Да потому, что оказал гостеприимство его высочеству Мир Коссиму — бенгальскому набобу, когда англичане после битвы при Патне вытеснили этого набоба из родной страны. Чуть позже, после битвы при Буксаре, англичане захватили в плен самого шаха Аллума, и Мир Коссим бежал к набобу Ауда. Военачальником последнего был Зоммер. Англичане потребовали от набоба Ауда выдачи Мир Коссима и Зоммера. желая, очевидно, подвесить еще две клетки над заливом, чтобы Аллуму не было скучно.

Набоб Ауда избавил Зоммера от сидения в клетке и дал возможность бежать. Зоммер ушел к джаттам через реку Джумнак и набрал новый отряд. Англичане продолжали его преследовать, и он присоединился к принцу Раджпуту в Джудпоре. Организовал войско по европейскому образцу и победил раджей Хитора и Абнила, но, однако, не избавился от англичан. Не силой оружия, а хитростью вынудили его к повторному бегству, и в конце концов он очутился в Дели — главном городе Индии. Здесь его дружески принял Мирза Нуджуф — хан Сюльфикар аль Довла — верховный военачальник и всемогущий министр Великого Могола.

(— Этот Зоммер наверняка негодяй и проходимец вроде тебя, — уточнил советник.)

Большая честь для меня! Далее: Зоммер сумел в первый же день отблагодарить Нуджуф-хана за гостеприимство. Ночью во дворец попытались ворваться восставшие маратты и убить властителя. Зоммер со своим верным отрядом отбросил мятежников. Проклятые бунтари входили в число избранных солдат императора — ранее они осмелились захватить бывшего великого визиря, который не выплатил им жалованье, привязали его на палящем солнце с обнаженной головой и так и оставили, пока он с ними не рассчитался.

(— Не будем записывать. Дурной пример для европейских солдат, — заметил князь.)

Благодарный властитель поручил Зоммеру реорганизацию своей армии. Довольно быстро новый полководец набрал из туземцев и пришлых европейцев сильное войско, в течение года завоевал соседнюю Дассу, захватил ее столицу Агру, отчаянным штурмом взял крепость Дейгу — скалистую твердыню, считавшуюся неприступной, — и заточил в крепости сей набоба Невил Синга, В награду за победоносный поход властитель произвел Зоммера в короли Сердана — завоеванного края. Вот таким манером сын мелкого торговца пряностями из Трира сделался королем, правомочным владыкой богатой провинции.

Не сердитесь за обилие подробностей, достоуважаемые господа. Я так широко размахнулся для того, чтобы дать понятие об удивительных поворотах судьбы в тропических горизонтах. Хочу объяснить мотивы тяжких преступлений, само перечисление коих уничтожительно для меня: если я смогу убедительно описать страну и неслыханные обстоятельства, каждый возгласит: иди с миром! Не из сердца вырастают грехи — индийская земля рождает их, словно гремучую змею или анчара.

Надобно отметить, что провинция Сердана раз в десять больше трирского герцогства и доходы с нее несравнимы с доходами архиепископа. Сказочная, благословенная страна, богатая злаками, хлопком, табаком. Рядом со своей столицей Зоммер возвел крепость. Его армия держала соседей в почтительном страхе. Он пробился сквозь девственные леса Мевы, недоступные до сих пор иноземным завоевателям: здесь остановилось победное шествие Александра Великого, здесь постыдно отступили орды Чингиз-хана. Жители этой дикой чащи выходили только для того, чтобы грабить и облагать данью окрестное население. Зоммер проник в буйные тропические дебри, покорил туземцев, обратил их вождей в рабов императора. После того внезапно атаковал жестоких баллуков, что поливают алтари своих идолов кровью молодых девушек, и за неделю прогнал их из горных пещер. Схватился напоследок с мятежным Пертауб Сингхом — раджой из Джонагуры: хоть и не смог одолеть его силой, зато уговорил смириться льстивыми речами и обещаниями.

Властитель решил достойно вознаградить Зоммера. Он предложил полководцу в жены девушку несравненной красоты и знатного происхождения. Звали ее Сейб-Алниффа — на индусском языке «прекраснейшая из женщин». И тут Зоммер объявил, что возьмет в жены Сейб-Алниффу, только если она примет христианство. Властитель весьма удивился: неужто ему не подходит девушка из касты браминов?

— Очень подходит, — ответил Зоммер. — Потому и хочу, чтобы она приняла католическую веру. Я уже в летах, сын мой ни к черту не годен, и я его прогнал. Когда я умру, вдову, по обычаю браминов, сожгут вместе со мной. Будучи христианкой, она не поднимется на погребальный костер, а унаследует трон и станет бегумой, правительницей, и страна не попадет в дрожащие руки пьяницы сынка.

— Правильно, — согласился властитель и ради Зоммера разрешил миссионеру обратить в католичество молодую принцессу. Такой великой милости еще не удостаивался в Индии ни один европеец.

Прекрасная Сейб-Алниффа боготворила своего мужа, сопровождала во всех походах, всячески заботилась о нем и особенно охраняла от злейшей напасти — предательства, что опутывает индийских владык наподобие лиан тропического леса. Удачливый полководец, естественно, имел многочисленных завистников и конкурентов: англичане также не переставали наблюдать за действиями старого врага. Часто Зоммер избавлялся от смертельной опасности только чудом — чудом проницательных глаз Сейб-Алниффы. И все-таки удалось его отравить — герой скончался на руках верной красавицы супруги.

Тут-то и объявился в Сердане я — Зоммер пригласил меня командовать артиллерией. После смерти короля трон унаследовала его вдова под именем бегумы Сумро, оставив ни с чем королевского сына — субъекта беспутного и коварного.

Вот мне интересно: сколько читала переводов венгров (не так уж и много, если честно; с ходу назову имени три), у них всегда повествование и его язык сильно отличаются от привычных традиций. Дело ли тут в переводе или в самом языке/мышлении? У немцев двадцатого века (к примеру, Ремарк, Фаллада, Грасс) тоже есть определенные маркеры для моего восприятия, в отличие от предшественников.

@темы: история, XVIII век, влюбленные весенние коты, ты забыл ответить

Comments

[alex.zarubin]

Паппенгайм - знакомое имя. Наследственные маршалы империи, вот оно как... Спасибо.
А у венгра стиль - хоть вешайся...

[Quiterie]

alex.zarubin, еще бы оно было незнакомым )
Насчет венгра - я недоумеваю. Мне уже хочется выучить венгерский, чтобы посмотреть, как оно там, в оригинале, эх. Потому что отчего-то они все на русском кажутся одинаковыми. А если говорить о поэзии - то наоборот, тот же Петефи совсем разный у Пастернака, Луначарского и Михайловой.

"А чтобы этот день еще был много краше,-
Прибавил атаман,- полней нальемте чаши.
Покойный поп знал толк в вине, и всем собраньем
Мы за его помин на дно баклаг заглянем".

И заглянули так, что память всем отшибло,
Всей братией честной, всей вольницею гиблой.
Но тут, не будь дурак, наш Янчи в общем гаме
Знал меру и вино отхлебывал глотками.