[Quiterie]

Совсем не впервые мне попадается сарафанное радио из разных источников начала девятнадцатого века об Иосифе Втором, а именно о его любви появляться без знаков различия и общаться с разными людьми из-под маски простого офицера. В любом случае, мнение Суворова достойно внимания.

Оригинал взят в Йозеф II и Суворов

Известно, что Суворов необычайно ценил Йозефа II (а когда Потемкин во время турецкой войны известил Суворова о смерти Йозефа, написав: "Мы лишилися нашего союзника. Так Богу угодно. Великий князь Тосканский [брат и наследник Йозефа Леопольд) теперь уже должен быть в Вене. Уповаю, что он от нас не отстанет. Он человек твердый и более систематичный.." - Суворов в ответ возразил: "...Милостивый Государь! Проливаю слезы паче о незаплатимом Союзнике! Леопольд был скупой гражданин по прежнему [тосканскому] престолу..." - то есть: я больше (паче) горюю по Союзнике (Суворов пишет это слово применительно к Йозефу с большой буквы, хотя вообще на большие буквы такого рода очень скуп), чем надеюсь на Леопольда; никто не возместит Йозефа (он "незаплатим"); Леопольд же себя в Тоскане проявил не как князь, а как скуповатый буржуа, не дворянин, а мещанин в правителях ("гражданин" здесь употребляется в одном из главных тогдашних значений - человек третьего сословия, досл. как раз "горожанин", мещанин).

Суворов оказался лучшим провидцем: Леопольд вышел из войны в том же году. Правду сказать и то, что Австрия в той войне, хотя воевала только в поддержку России (которой объявила войну Турция), и мобилизовала много больше сил, и потратила больше денег, и понесла более тяжелые потери, чем сама Россия. Но тем не менее Йозеф решился (после долгих колебаний и уверившись в том, что и Екатерина его не бросит) не выходить из войны и воевать вместе с Россией насмерть хоть бы и против большей части Европы, к чему на рубеже 1789/1790 гг. стороны были очень близки - если бы Йозеф не умер в начале 1790 года, в том же году, скорее всего, Австрии и России пришлось бы драться разом против Турции, Пруссии, Англии, Швеции, Польши и, быть может, Сардинии - так что Австрия и Россия либо погребли бы себя под развалинами своего былого могущества, либо - что вероятнее - утвердили бы себя как безраздельные хозяева всей Европы к востоку от Рейна и северу от Эгейского моря, а Пруссия вовсе перестала бы существовать, разве что в виде бранденбургского огрызка.

Суворов всего этого не знал и знать не мог, но угадал верно.

Но в свое время и Йозеф II оценил его по достоинству. Когда в 1787 он прибыл на встречу с Екатериной II на юг России под именем графа Фалькенштейна, там при Екатерине находился и генерал-аншеф Суворов, тогда командовавший под началом Потемкина частью Екатеринославской армии; Йозеф много узнал о Суворове и оценил и его, и основательность его работы по формированию войск и устроению их. Сложилась даже легенда, что он присутствовал на кременчугском параде подготовленных прежде всего Суворовым частей (30.04) и заявил, что не видел лучших войск. Это легенда: в действительности Йозеф присоединился к поезду Екатерины лишь позднее и вовсе не был на кременчугском параде (зато там был его посол в России граф Кобенцль), но это действительно передает общее впечатление Йозефа и Кобенцля от Суворова и известий о нем (именно о нем - Потемкин и его работы показались Йозефу неосновательными). А вот чуть позже, во время пребывания Йозефа и Екатерины в Херсоне, где был и Суворов, Йозеф как-то раз вдруг сам подошел к нему и завязал с ним разговор - таким уважением к нему проникся (Суворов в тот момент был всего лишь одним из десятка генерал-аншефов русской армии, да еще и числился в наименее важных среди них). Сказания первой половины XIX века передают этот эпизод так: "Здесь [в Херсоне] нечаянно подошел к нему [Суворову] какой-то австрийский офицер без всяких знаков отличия: то был Иосиф. Суворов говорил с ним, притворяясь, будто вовсе не знает, с кем говорит, и с улыбкой отвечал на вопрос его: «Знаете ли вы меня?» — «Не смею и сказать, что знаю», и прибавил шепотом: «говорят, будто вы император римский!» — «Я доверчивее вас», отвечал Иосиф, «и верю, что говорю с русским фельдмаршалом - как мне сказали»".

Чтобы оценить эту фразу, которая должна была прийтись Суворову в высшей степени по сердцу, надо иметь в виду, что Суворов и отдаленно не был тогда фельдмаршалом. Он не получил фельдмаршала даже и три года спустя, за взятие Измаила, отчего оскорбился на своего начальника Потемкина, будто бы тот не желал просить у императрицы производства его, Суворова, в этот чин, хотя сам Потемкин был фельдмаршалом , имея меньше заслуг (обижался Суворов напрасно: на деле Потемкин был тут вовсе ни при чем и еще в 1789 писал Екатерине, что вот-де австриец Кобург получил фельдмаршала за битву, в которой играл вспомогательную роль - как же надо отличить Суворова, который эту самую битву и выиграл, причем главную его роль признают в этом деле сами австрийцы? Но фельдмаршальского чина не хотела Суворову давать сама Екатерина, поскольку в этом случае на нее ополчились бы другие старшие военачальники, имевшие больше выслуги, чем Суворов, см. ниже; поэтому после взятия Измаила, зимой 1790-1791 Потемкин и не заговаривал о таком награждении Суворова в письмах к императрице); в феврале 1791 у Суворова даже произошла с Потемкиным размолвка в Яссах - в некоторых словах Потемкина при встрече ему послышалось принижение масштаба его заслуги по взятию Измаила и он резко ответил Потемкину; Потемкин, правда, не понял, какой след оставил этот эпизод в душе Суворова, решил, что это не нарушило их отношений, и даже вызвал Суворова с собой в Петербург в начале 1791, когда отправился туда "зубы дергать" (бороться с влиянием Зубова) - т.е. он считал Суворова, как и раньше, "своим" человеком, который своим присутствием в СПб ему, Потемкину, поможет. Каково же было его изумление, когда прибывший в СПб Суворов оказал себя на стороне Зубова и пошел, по выражению Державина, "против неискусного своего фельдмаршала" (Потемкина). Это происходило именно потому, что Суворов ложно верил в то, что Потемкин не желает давать ему фельдмаршальского чина за Измаил. О том, как ничтожно наградили его за Измаил, Суворов и через год не мог упомянуть без ярости. Фельдмаршала он получил только в 1794 за Варшаву, после чего четыре старших военачальника от обиды подали в отставку, - почему-де Екатерина дала ему этот чин прежде их, хотя они старее по службе? - и Екатерина одного из них в самом деле отставила, а остальных одернула. Вот именно во избежание таких вещей она и не давала ему фельдмаршала раньше.

На этом фоне реплика Йозефа в 1787 звучала для Суворова ошеломительно и однозначно читалась так: "Многие находят вас настолько достойным звания фельдмаршала, что и говорят о вас как о фельдмаршале; и я вполне верю этому по всему тому, что я о вас знаю, и считаю вас настолько достойным фельдмаршала, что в моих глазах вы фельдмаршал. в это я верю, а ничего другого и знать не желаю, и не поверил бы в это другое". "Я доверчивее вас и верю, что говорю с русским фельдмаршалом".

Поскольку Йозеф славился обрывистостью, суровостью и нежеланием подлаживаться к собеседникам, да еще и разговорился с Суворовым по собственной инициативе, не было сомнения, что он передает свое истинное мнение. Можно себе представить, как это должен был оценить сам Суворов.
И приехав назад в Австрию, Йозеф, как видно, поминал Суворова; русский военный историк (А. Г. Елчанинов) пишет, что именно после того, как Йозеф повидал в 1787 Суворова и подготовленные им войска и оценил их, "имя Суворова прогремело по всей Европе, и к его боевым подвигам прибавилась слава выдающегося военного учителя" - это "после" могло иметь место разве что благодаря тем отзывам, которые распространял Йозеф по возвращении.

@темы: история, XVIII век, Россия при Екатерине Второй, Политика