Вечер прошел чудесно. Пока нас заметало снегом, мы читали стихи, обсуждали поэзию, бродили от Хаусмана к Есенину, от Есенина к Пушкину, от Пушкина к Шекспиру, от Шекспира к Стоппарду... Мистер Т., специалист по санскриту (и смог ведь он найти место столь далекое от своих исследований!), вспомнил о пьесе Стоппарда, посвященной Хаусману, где тот стоит на берегу реки Стикс и размышляет о том, жив он или умер, о словах Харона об утерянных обрывках написанных когда-то произведений, и филология, и судьба, и философия, и поэзия смешиваются в одно. Мистер Т. говорил о ней так вдохновенно, что мне очень и очень сильно хочется срочно прочесть ее в оригинале. Увы, у Стоппарда я не знаю ничего, кроме пьесы "Розенкранц и Гильденстерн мертвы", и, кажется, пора это исправить.
Очень интересная деталь о поэзии. Английский поэтический язык георгианских, и викторианских, и эдвардианских времен был "страшно далек от народа"(с))), и оттого многое, что кажется нам чудесным и незнакомым по образности, на самом деле означает самые простые вещи.
- "Звезды не предсказали мне худшего, что могли", - цитирую я строчку из Хаусмана. - Мне нравится, как это звучит.
- О, тут нет ничего особенного, - отвечает мистер Т. - Представьте, что вы сидите на кухне и рассказываете, что вообще-то у вас в жизни все неплохо, ну там, может, работа разве что надоела или кто-то на ногу наступил в транспорте. Эта строчка не воспринимается нами иначе, и тем сильнее контраст дальнейших слов, которые пишет Хаусман.
Еще недавно погрузилась в чудесный мир правил чтения в испанском языке. Это что-то! Французский уже кажется родным, прекрасным и привычным по сравнению с этими звуками. Нет, к счастью, я не учу испанский. Мне попалось множество испанских названий, у которых нет аналогов на русском, и пришлось передавать их звучание русскими буквами. Эта буква b! Эта буква v! А эта буква g между гласными i! Кошмар.