Бальная Зала Дьявола
Река, больше всего овеянная легендами, - это Гудзон. История творилась на его берегах, а индейцы, голландцы, британцы и американцы добавили небылиц. Свое начало, если верить индейским легендам, Гудзон берет из источника вечной молодости; великаны и карлики населяют его леса и холмы, а горы, откуда река – Шатемук, король потоков, как называли его индейцы, - разливается по равнинам, были тюрьмой для мятежных духов, которые восстали против Маниту. После того, как вода проложила себе путь в море, эти злобные создания нашли убежище в лощинах и долинах, что открылись справа и слева по течению воды, но во время бури, когда они услышали, как Маниту несется к ущелью на крыльях ветра, высекая молнии о верхушки холмов, в них зародился страх, что он вновь поймает их и заточит в беспроглядной тьме пещер искупать вину. Страх погнал их прятаться среди камней и наполнил холмы хохотом и воем.
В Бальной Зале Дьявола, на небольшом плато у западного берега реки, между Ньюбургом и городком Кривой Локоть, краснокожие творили свои духовные ритуалы, как прелюдию к охоте, рыбалке или тропе войны. Они разжигали огонь, раскрашивали себя и в безумии, в которое дикари ввергали себя с готовностью, напоминая полуголый сброд, индейцы кувыркались, прыгали, плясали, кричали, пели, гримасничали и жестикулировали, пока сам Маниту не показывался перед ними в облике безобидной твари или свирепого хищника. Первый образ был добрым предзнаменованием, но, если он оборачивался медведем или пантерой, то это считалось плохим знаком, и его редко осмеливались нарушать.
Команде с «Полумесяца», корабля Генри Хадсона, довелось побывать на одной из подобных оргий, и они так были впечатлены фантастическим зрелищем, что окрестили это место Бальной Залой Дьявола. Годы спустя, когда Стьювизанд поднимался по реке, его храбрые слуги перепугались, высадившись у Бальной Залы и обнаружив сотни раскрашенных людей, резвившихся при свете костров. Кое-кто предположил, что это всего лишь дикари, проводившие церемонию заклинания, но большинство моряков вообразило, будто они оказались по соседству с адской пирушкой, и танцующие – это духи злых индейцев, что повторяют танец со скальпами и бражничают в таинственной огненной воде из сосудов и шкур тем, что добыли у истока реки. Место это, по крайней мере, один раз было осквернено, когда некий индеец захватил в плен юного голландца из Олбани и его жену, и хотя юноше удалось зарезать своего пленителя, он был сожжен заживо друзьями индейца, чей гнев он навлек на себя. Жену же его, после некоторого времени в плену, выкупили.