читать дальше
Введение
«Нет ничего ни в истории, ни в литературе, — даже если вспомнить рассказ Уголино посреди вечномерзлого моря после того, как он утер окровавленные губы скальпом своего убийцы, — нет ничего, что могло бы превзойти ужасы, рассказанные немногими выжившими в ту ночь». Так лорд Маколей начал описание трагедии в Черной Яме, и такое впечатление из его эссе создалось у обычного англичанина, не бывшего в Индии, иначе бы событие 1756 года никогда бы не вызвало интерес публики. Однако, если бы Маколея осенило описать кровавую расправу Патны в 1763, не может быть сомнений, что он рассказал бы историю, в которой ужас и жестокость превосходили истинно испытанные Холуэллом и его товарищами. Некоторым образом, если поразмыслить подольше, можно утверждать, что Сирадж-уд-Даулу можно обвинить лишь в ошибках, которые привели к беде, случившейся в Черной Яме; подобное спасение невозможно для виновника резни 1763 года. В письме к Уоррену Гастингсу от 29-го августа 1776-го года, Мир Касим Хан, испрашивавший прощения и разрешения «вернуться к домашнему очагу с намерением позже отправиться в паломничество к святыням», высказал свою версию обстоятельств, что привели к резне в Патне, и попытался переложить груз со своих плеч на Мир Джафара, уверяя, что тот уговорился с Сэмру убить англичан,чтобы он (Мир Касим) оборвал договоренности с англичанами, и все будущие возможности примирения с Компанией оказались невозможными. Нам нужно только сравнить с этим признанием слова, которые Мир Касим написал майору Адамсу 9-го ноября 1763 (после убийства Эмьятта): «Будьте уверены, что я отрежу головы и мистеру Эллису, и прочим вашим вождям, и пришлю их вам». Несчастные жертвы не были убиты в тот же день, и это признание из его собственных уст доказывает умысел, с которым совершились убийства беззащитных пленников. Это преступление, совершенное отступником, лишь то обстоятельство, что добавляет ужаса истории.
1. Патна к 1757 году от Рождества Христова
Даже в Индии найдется не так много мест, столь богатых историческими событиями, как Патна. На земле, щедро удобренной кровью жертв Мир Касима, лежат руины древней буддийской столицы Паталипутры, величие которой предсказал сам Будда за несколько месяцев до смерти. Мы слышали о чудесах дворцов Патны от грека Мегасфена, жившего в четвертом веке до Рождества Христова, и от китайского странника Фа Хейна, путешествовавшего в пятом. После долгих лет забвения и заброшенности великий мусульманский завоеватель Шер Шах (1541) не упустил преимуществ места, охраняемого водами Ганга и Сона, и построил крепость. В 1586 Ральф Фитч посетил Патну, и он оставил о ней впечатление «очень вытянутого и большого города». В 1573 году Патна и крепость в Хаджипуре, что неподалеку, находились под защитой Дауд-хана, лидера афганского восстания против армии Могола, и в 1574 сам Акбар пришел захватить город, падение которого завершило завоевание Бенгала. После настали славные дни, когда Патна стала центром политической жизни в Бенгале; здесь находился двор Азима-ус-Шана, внука Аурангзеба, и он переименовал город в свою честь — Азимабад; это название встречается в некоторых работах, например, в Seir-i-Mutaqherin. «Говорят, — пишет мистер О’Мэлли, — что юный князь желал сделать город вторым Дели, но его намерение быстро затухло во время отцеубийственной войны после смерти Аурангзеба, в которой сам князь принял смерть (1712), брошенный в зыбучие пески». В 1620 году англичане в Сурате расширили свое предприятие от Агры до Патны, где первыми все-таки появились португальцы; но эти ранние авантюры не могли достигнуть успеха до 1657 года, когда установился торговый путь между англичанами в Хугли и местом, которое они называли Паттаной, Паттнау или Патенной. Тавернье и Бернье, посетившие город в 1666 году, пишут: «Голландская Компания основала здесь торговый дом, потому что они торгуют селитрой, которую добывают в большом городе под названием Шампар (Чапра). Когда мы прибыли в Патну, мы встретили на улице голландцев, возвращавшихся из Шампара, и они остановили наш экипаж, чтобы поприветствовать нас. Мы не расстались, пока не опустошили две бутылки ширазского вина прямо на улице, однако в этой стране никто не обратил на нас внимания, потому что здесь царит полная свобода и нет никаких церемоний». Около 1659 года, Джоб Чэрнок, который вскоре основал Калькутту, приехал в Патну и прожил в ней двадцать лет; торговля селитрой пошла при нем так успешно, что Компания смогла прекратить закупки на Западном Берегу и в Масулипатаме. Однако со времени смещения Чэрнока, торговля подвергалась постоянному давлению со стороны местных властей, и в 1715 году фактория была заброшена, но восстановлена в 1718.
Продолжение следует.