Минутка ностальгии: Двор дога Рамзеса в Автово.
«Милый Рамзес, я знаю, то, что я сейчас пишу, полнейший идиотизм, т. к. скорее всего это никто не прочтет, но мне так спокойнее!
Мне сейчас 16 лет. На этой площадке я выросла, как я ее любила — не передается словами, это был целый маленький мир. Помню, как каталась в собачьей упряжке.
А cейчас… я первый раз пришла сюда через 10 лет. И мне очень больно от того, что я вижу. Мой детский мир рушится, гибнет… Все в каком-то запустении… Я не знаю, почему. Или уже никто не смотрит (а я помню того дедушку), или, ясное дело, нет денег.
Но с сегодняшнего дня у меня появилась мечта. Мечта восстановить это место, оно мне безумно дорого.
Я вернусь, обещаю».Немного чужих воспоминанийЭтот листок был опущен в детский почтовый ящик с надписью: «Почта для Рамзеса». Это место называли по-всякому: журналисты — «сказочное царство», «волшебный городок», авторы защитных петиций — «единственный прекрасный цветок в наших каменных джунглях», а мои дети — «собачкин город».
Он был под угрозой всегда: в 80-м году, когда на месте кучи мусора стал расти резной теремок «Станция Рамзес» — фонарик над входом, на балконе за самоваром хозяин с песиком-гостем, от станции отходит упряжка — в красном бархатном возке малыши, под резной дугой колокольчик, упряжь с кистями и чеканными бляхами, но в ней не пони, как сначала кажется, а сам Рамзес I — огромный добрый дог.
И в 90-м, когда ЖЭКовский бульдозер крушил качели и цветник, надвигаясь на яхту «Беда», на капитана Врунгеля с Ломом, на повозку Рамзеса II, а дети собой заслоняли памятник Рамзесу I.
Но все это было при хозяине, и злые волшебники каждый раз, как и положено в сказке, проигрывали. Хозяина больше нет. У 73-летнего Аркадия Михайловича Канцепольского до самой смерти так и не нашлось денег на лекарства — он всё тратил на ремонт своего города...
Микрофон лежит на подоконнике, но голос «губернатора» со второго этажа больше не остановит тех, кто полезет на крышу украсть Карлсона. Еще можно крутиться в космическом тренажере-центрифуге, малыша покачать «по морю-окияну» в бочке царевича Салтана (на пружинах, с крышкой!), но никто теперь не включает ни фонтан «Каменный цветок» и подсветку к нему, ни ветряную мельницу с огоньками на крыльях, никто не показывает диафильмы в кинотеатре на 12 мест… Перестала играть цветомузыка, на приколе карусель с сиденьями-собаками и с ракетой в центре, на которой сидит Самоделкин. Куда-то спрятался выглядывавший из ивовых ветвей добрый Леший с бородой из мочала, некому сажать ребят на лопату и закатывать в крытую настоящим тростником избушку на курьих ножках, где в ступе (не поверить глазам!) хохотала и веселилась собственной персоной Баба-Яга, с огромным носищем, с космами и помелом. В первый раз не ставилась в этом дворе елка, не было катания в расписных санях. Нет, Рамзес III жив, но никак не заживает раненая лапа.
Кто заменит нам Аркадия Михалыча? 11-летним мальчишкой в блокадном городе, потеряв родителей, он начал свою артистическую карьеру — в детдомовской бригаде, выступавшей для раненых. Потом ремеслуха, завод, медали на танцконкурсах и переход в Союзгосцирк. А после выхода на пенсию клоун-эксцентрик превратился в строителя-эксцентрика. К «Станции», построенной для хранения большущих расписных саней, (в которых Рамзес I сначала катал его внуков, а потом и всех детей двора), он начал пристраивать качели, песочницы, клумбы… Игравшим малышам надо мыть руки, а им не хочется? — соорудил настоящего Мойдодыра, а сантехники за бутылку вывели во двор кран! (Потом придется построить и душ, и маленький туалет). С утра он объезжал на велосипеде все окрестные свалки, привозил стройматериалы: обломки резной мебели для домиков, спинки кроваток — для заборчика; из старинных чугунных столбиков с цепями получилась не только ограда фонтана, но и пушки; колеса от швейных машин пошли на лафеты для них… Летом сани заменило низенькое ландо из 2-х велосипедов. Рамзес уже в одиночку справлялся с маршрутом: тихий шаг, а потом рысь под звон бубенцов!
И пока взрослые строчили жалобы — инициатива наказуема, особенно частная, — требовали «восстановить газон в первозданном виде» (т. е., видимо, ту кучу мусора, который не шумел же и не смеялся под окнами!), дети поняли, что такой важный зверь, хозяин двора, не может не уметь читать, и под дверью «Станции» стали появляться письма. Аркадий Михалыч сразу поставил почтовый ящик и каждый день торжественно вручал Рамзесу его содержимое. Он писал целые сценарии дворовых праздников, стихи, песни, провел на площадку радио, чтоб звучали там детские передачи, устраивал Дни открытия и закрытия фонтанов, конкурсы на лучший рисунок, на самое доброе письмо, на письмо без ошибок, на интересную и нужную вещь, сделанную своими руками, смастерил витрину, где они выставлялись, победителям вручал жетоны на поездку без очереди…
Водители троллейбусов начали обьявлять: «Остановка — станция Рамзес». Почтальоны привыкли к письмам с адресом: «Зины Портновой, 8, Рамзесу», а чиновники всех рангов — к текстам типа: «Ради славы, прикрываясь любовью к детям, как щитом, Канцепольский, не имея разрешения, самовольно застроил часть государственного газона… Детский смех может прекрасно раздаваться и у другого дома, для этого не надо искажать планировку нашего двора… Е. О. Николаева, учитель, Г. В. Максимкина, воспитатель детсада», — сотни таких доносов рассылали две педагогических ведьмы, десятки комиссий трепали нервы, не раз принималось решение «о переносе» и выделялся для этого бульдозер… Разные СМИ печатали заметки: «В атаку на сказку», «Дети коммуналок». Только вот делом помочь никто не хотел. Как-то Аркадий Михайлович повесил красочное обьявление: «Кто любит городок, приходите, нужна помощь в уборке и в ремонте!» Но напрасно стоял он там со специально взятыми из ЖЭКа инструментами — не пришел ни один взрослый.
Сколько сил вложил в создание клуба юных собаководов «Верность», в подростков из трудных семей, которые пришли туда — ребят выжили, теперь там налоговая инспекция. Пытался организовать клуб бардовской песни, детский театр — поддержки не нашел. «Я сделал 5 детских площадок: Трамвайный, 23, Ленинский, 119 — все сломаны», — расказывал Канцепольский журналисту, приехавшему на очередной крик о помощи.
Пенсии на содержание царства не хватало, в 80-е он был вынужден вместе с Рамзесом сторожить завод, а в 90-е пришлось уже повесить «Кассу». Только там не набегало даже тех 15-ти рублей, которые Аркадий Михайлович, уже инвалид 2-й группы, теперь каждый день платил за уборку — дворники обходили «Сказочную территорию» стороной. 14-е отделение милиции не только не изволило охранять детский городок, но и пыталось по доносам принять меры к Канцепольскому — ведь он «нарушал правила выгула собак»! Зато удалось договориться с местными алкашами, и, представьте, охрана оказалась на высоте.
На весь район нашелся всего 1 спонсор — из жилищного агентства «Итака», еще предлагала помощь церковь — но председатель муниципального совета с фамилией Попович резко запретила «пропаганду религий среди детей». Не раз он предлагал передать все это чудо в дар обществу — то в лице ЖЭКа, то другим органам — отказ. Ему писали из Франции, Канады, Финляндии, Швеции, его награждали знаком «Золотое сердце» и другими, только госмашина не видела в нем ничего ценного. Вместо того, чтобы поставить городок на баланс — по меньшей мере, как памятник культуры! — и назначить содержание его зодчему и хранителю, не говоря уж о его гостеприимном хозяине — Рамзесе, власть давала им понять: у нее здесь совершенно другие задачи.
Дворик Рамзеса – это сказочный мир, построенный руками Аркадия Канцепольского посреди серых «хрущоб» на улице Зины Портновой, 8. Аркадий – артист балета, чечеточник, собаковод и просто неравнодушный человек. Сначала он сделал санки для своих детей – огромный дог Рамзес катал зимой дочь Марину Канцепольскую, племянника. Жена Аркадия – артистка цирка – шила для коляски украшения. Постепенно она стала местной достопримечательностью и была больше похожа на маленькую карету. Кататься хотели все соседские дети.
Чтобы хранить сани летом, Аркадий построил во дворе пряничный домик-сарай. Провел в домик электричество, поставил проигрыватель, сделал светомузыку, фонари, начал фотографировать детей с догом. Чтобы дети не скучали, Аркадий построил маленький кинотеатр, в котором показывал детям диафильмы. Здесь работала «Почта Рамзеса» - дети писали письма догу, рисовали рисунки. Дети приходили с дневниками – собака катала их за хорошие оценки. За 20 лет во дворе сменилось три Рамзеса. «Все держалось на Рамзесе.
Площадок в городе много, а «своих» собак – нет», - рассказывает Марина Канцепольская, дочь Аркадия.
Что сделал сам: В детском городке был замок, фигуры животных, кинотеатр, туалет, скамейки, ограждения, фонтан, колодец, мельница, карусели, избушка на курьих ножках.
Кто чем помогал: Жилкомсервис. Дворник прибирался во дворе.
Сосед помогал Аркадию строить и поддерживать городок. Дворик дога Рамзеса был одной из станций сообщества «Бегущий город». Молодежь проводила здесь субботники, поддерживая память о площадке.
Кто что сломал: После того как Аркадий Канцепольский умер, площадка быстро пришла в запустение. По словам Марины, молодой человек из соседнего дома пытался сохранить то, что было – ремонтировал, красил, но постепенно все растащили: «Он даже дежурил по ночам с битой во дворике, но это не помогло».
Кто-то поджег самый первый домик – Станцию Дога Рамзеса. На площадке собирались подростки, и она превратилась в свалку. Жилкомсервис не считал ее своей территорией – никто за ней не следил.
Еще при жизни предвидя такую судьбу, Аркадий пытался пристроить свой «сказочный городок» - в больницу или детский сад. Но никто не брался перевезти площадку.
В итоге ее снесли и, расширив тротуары, сделали на этом месте парковку.ОтсюдаФотографии
И да, Рамзес, как говорят, играл собаку Баскервилей в знаменитом советском фильме.