А. С. Пушкину предлагали написать критику исторического романа г. Булгарина. Он отказался, говоря: «Чтобы критиковать книгу, надобно ее прочесть, а я на свои силы не надеюсь».
Еще Пушкин говаривал: «Если встречу Булгарина где-нибудь в переулке, раскланяюсь и даже иной раз поговорю с ним; на большой улице — у меня не хватает храбрости».
Однажды Пушкин, гуляя по Тверскому бульвару, повстречался со своим знакомым, с которым был в ссоре.
Подгулявший N., увидя Пушкина, идущего ему на¬встречу, громко крикнул:
— Прочь, шестерка! Туз идет!
Находчивый Александр Сергеевич ничуть не смутился при восклицании своего знакомого.
— Козырная шестерка и туза бьет...— преспокойно ответил он и продолжал путь дальше.
Однажды Пушкин сидел в кабинете графа С. и читал про себя какую-то книгу.
Сам граф лежал на диване.
На полу, около письменного стола, играли его двое детишек.
— Саша, скажи что-нибудь экспромтом...— обращается граф к Пушкину.
Пушкин, мигом, ничуть не задумываясь, скорого¬воркой отвечает:
— Детина полоумный лежит на диване.
Граф обиделся.
— Вы слишком забываетесь, Александр Сергеевич,— строго проговорил он.
— Ничуть... Но вы, кажется, не поняли меня... Я сказал: — дети на полу, умный на диване.
Кто-то, желая смутить Пушкина, спросил его в обществе:
— Какое сходство между мной и солнцем? Поэт быстро нашелся:
— Ни на вас, ни на солнце нельзя взглянуть не поморщившись.
Однажды в приятельской беседе один знакомый Пушкину офицер, некий Кандыба, спросил его:
— Скажи, Пушкин, рифму на рак и рыба.
— Дурак Кандыба,— отвечал поэт.
— Нет, не то,— сконфузился офицер.— Ну, а рыба и рак?
— Кандыба дурак! — подтвердил Пушкин.
(Пушкин) жженку называл Бенкендорфом, потому что она, подобно ему, имеет полицейское, усмиряющее и приводящее все в порядок влияние на желудок.
Пушкин говаривал про Д. В. Давыдова: «Военные уверены, что он отличный писатель, а писатели про него думают, что он отличный генерал».
К Пушкину, как известно, нередко обращались за отзывом разные пииты и Сафо, большею частью непризнанные, и гениальный поэт никогда не отказывал в этом. Вот случай с казанской поэтессой, девицей А. А. Наумовой.
Наумова, перешедшая уже в то время далеко за пределы девиц-подростков, сентиментальная и мечтательная, занималась тоже писанием стихов, которые она к приезду Пушкина переписала в довольно объемистую тетрадь, озаглавленную ею «Уединенная муза закамских берегов». Пушкин, много посещавший местное общество в Казани, познакомился также с Наумовой, которая как-то однажды поднесла ему для прочтения пресловутую тетрадь свою со стихами, прося его вписать что-нибудь.
Пушкин бегло посмотрел рукопись и под заглавными словами Наумовой:
Уединенная муза Закамских берегов
быстро написал:
Ищи с умом союза, Но не пиши стихов.
Отсюда