очередная мысль, сошедшая со страниц безумия, которая прокралась именно в её голову.
Реальность ворвалась в окно в её комнате, точно ветерок и разрушила все куклы, что лежали на полке, рядом с книгами "Золушка" и "Белоснежка".
Она кричала так, что хотелось пристрелиться.
Сначала пристрелить ее, потом с самым невозмутимым видом прочистить миниган, а уже опосля финальным аккордом картечи под бурные аплодисменты
Буркнуть сквозь зубы, щелкая зажигалкой и позволяя сине-алому пламени радостно уцепиться лучами-лапками за фильтр.
Небо красивое. Дурацкое какое-то и красивое.
А девчонка-то… не она. На вскрик выбегают какие-то мужики… с вилами и явно сурового виду. Как-то нехорошо. Как-то очень нехорошо.
Нервно вытащить из кармана смятую сигарету, тыкнув ей мимо рта, улыбнуться криво.
Начинался новый день. Где-то здесь. Где-то нигде. Где-то ни с кем. Но начинался.
От нечего делать, Айлен несколько минут запоминала пейзаж, а затем мысленно воспроизводила его. И так несколько раз в течение уже целого часа. Так что теперь девушка знала окружающую её местность до самой крошечной детали.
Фонарь мигнул ещё раз и наконец-то сказал «до свидания».
Тишина, редко разрываемая далёкими раскатами смеха и взрывами брани из ирландского паба, тонкими щупальцами стала окутывать улицу, проникая в ещё чудом уцелевшие дома и накрывая их свои саваном. И только упорные неоновые вывески и, не растерявшие силы, светящиеся в ночи краски из баллончиков, которые так любили нонконформисты и просто панки, безуспешно сопротивлялись, храня очаг безумия посреди пустошей истины.
Ты грозишь наманикюрованным пальчиком
Святая, лишь одно слово, такую никогда не обвинишь в краже, если даже знаешь что она убила сотню людей.
Ещё минут двадцать она орудовала множеством ругательств, проклятий и оговорок в своих тёмных мыслях, но, в конце концов, заснула.
Ковыряя вилкой в каше и помешивая той же вилкой компот, он думал о вечном
по щекам стекали обжигающие частички стекла, которые резали кожу и заставляли глаза болеть. В голову ударила боль.
А солнце распространяется через молодые листья и цветение диких яблонь на тропинку, и оно весело мелькает Еле в глазах
она была настроена, как пассивно-агрессивная сука
Моральный взрыв, разъяренные слова, бьющиеся в пух и прах – разбивались о стены блудного бессмыслия.
Повсюду ходили люди в странных одеяниях, да, это точно было похоже на XIX век. Все они какие-то ряженные, и до жути похожи друг на друга. Скорее всего, Кендра попала на какой-то торжественный приём, в котором за столом сидят влиятельные люди, и обсуждают самые наискучнейшие темы: погода, культура и бредовые светские сплетни, выдуманные этими же язвительными дамочками.
Бронзовое марево расплавляло пурпурные небеса, окрашивая туман в невероятные цвета. У ног билась вода темного озера и лизала покорно носки туфель.
Туман окружал, обхватывал, затягивал и обнимал, кружась как в карусели. Липкий, до противного, сладковатый туман. Он заполнял легкие и теребил глаза.
Сквозь призму влаги раздраженных глазниц, смотрел он на оторвавшийся и кружащийся на ветру лист в последнем танце. Ветер ласкает его, кружит, качает, а все для того, чтоб мягко опустить его на землю, и чтоб чья-то грубая и бесстрастная и беспринципная нога придавила его к земле навсегда. Лишая жизни и мечты. Вот он сейчас кружиться и думает, что вот так всегда и будет летать, что именно для этого он рожден, и не знает, что нога, которой суждено навсегда придавить его к земле уже вышла на прогулку и лишь считанные секунды отделяют его от вечного мрака.
Толи туман щипал глаза, то ли парень просто плакал. Теми искренними и скупыми слезами, чистыми и настолько редкими, что два ангела тут же спускаться с небес за ними, чтоб вставить их в корону бога.
Теперь ему самому доведется дописывать эту неоконченную пьесу для одного актера… Именно одного актера. Ибо он с детства одинок. Рядом друзья, но он обособленно, знакомые, но он в стороне...
Резкая боль в сердце, сопровождающий её шум в голове и капли кислорода, обжигающие глотку.
Мило весело просвистел кинжал, напоминая о том, что расслабляться он будет в могиле.
Джонатан медленно перебирал ногами, ступая каждый раз на мелкие камешки попадающиеся ему на пути. Мыслями он был далеко, он даже не смотрел перед собой, а шел с полузакрытыми глазами. Это его любимый парк и ясное дело - пройти его он может даже с закрытыми глазами. Только - камни, камни омрачали столь приятную прогулку.
Со стороны он выглядел задумчивым и немного мрачным. Хотя мрачным его делает - черный костюм, черный пиджак, красная рубаха торчащая из под верха, прямые, черные тканевые штаны. Он выглядел по-чертовски - мрачно!
Но ему было все равно. Он был безумцем, но обаятельным и в душе очень добрым. Одевался он - не так уж и хорошо, его вкус в одежде всегда был в рамках черного, серого и красного цвета. Что-то мрачное, таинственное в его предпочтениях. Но на удивление - он светлый человек, общительный и веселый.
Некоторая легкость кружила в разуме Джона, не смотря на то, что он был озабочен, и сильно возбужден.
Тряхнув головой, он стал разгружать чемодан.