Я совсем забыла про тебя, мой милый дневник. Ты пахнешь лавандой, которую заботливо кладет служанка в ящики комода, чтобы уберечь белье от назойливых насекомых. Какой милый и домашний запах, полный того, что зовут сожалением о прошлом. Еще пару недель назад я переживала о том, что все тускло и скучно, и нет ничего, к чему можно было себя приложить. С тех давних пор, когда я убежала из Парижа, лишившись единственного, что у меня было – я была не я. Только сейчас я чувствую себя единым целым…
Но хватит об этом. Свеча горит быстро, а сегодня ночью она у меня одна. Я хотела написать о снах. В последнее время я чувствую себя вместилищем мира: из темноты являются видения, которые становятся сутью всего происходящего. Так, я видела старую, смутно знакомую женщину, с яркими синими глазами. Она протягивала руку над кем-то, кто лежал в бреду, и темные твари убегали прочь от больного. В глазах ее горечь, когда она глядела на меня.
Я видела одноглазого, что сидит на камне, в окружении редких елей. У его ног спал волк, на шее у которого висели обереги. Человек так напряженно ждал рассвета, словно в этом было его спасение. Я видела, как его коснулся луч первой звезды, и как изменилось его лицо в теплой радости.
Я видела кого-то, снедаемого отчаянием, кого-то, кто кусал свою руку, чтобы утолить противоестественную жажду. Этот грозил кулаком луне и мечтал умереть. Перед ним была дорога, широкая, белая под светом луны. И какая же она была длинная в этой темноте! Рядом с ним были и иные глаза, но они не ведали жалости.
Я видела чудо в чаше с водой, и то, как умерший отец Келемен встал со своего смертного ложа и воспарил к витражу, в который глядело утреннее солнце. В последний раз он смотрел на места, в которые его привела прихотливая судьба.
Я видела маленьких людей, что путешествуют вместе с цыганами и пытаются их копировать в своих привычках. Как, должно быть, забавно и приятно знать, что рядом такие помощники.
Я видела, как прах ведьмы собирался в стаю ос и летел вслед за высоким белокурым человеком в форме наемников.
Я видела старого монаха, с горькой усмешкой разглядывающего свою руку, обагренную в крови.
Я видела грустного юношу, рассматривающего себя в зеркало. И половина лица у него была женской, а половина совсем иной.
Я видела рыжую женщину, сидящую на пороге. Она ждет кого-то, кто должен появится меж сосен, но время идет, а его нет. Не бьется радостно сердце, и жизнь кажется сухой точно корка хлеба.
Я видела черноволосую девушку, что прижимает к щеке медальон и счастливо улыбается своим мыслям, словно ничто плохое уже не случится.
…
Странные сны.