Лучше бы я все-таки добралась до Рима и Венеции, чем провести всю свою жизнь в этой славной, но такой невыносимо унылой швейной мастерской!
Хорошее начало, не правда ли?
Ах, Исет, Исет, ведь улыбаться заказчикам, которые строят из себя важных господ и дам, трудно! Трудно сидеть на месте, притворяясь работящей усердницей, трудно говориь комплименты о том, как сидит платье, и трудно потому, что это все – пффф! – все дутое!
После того, что я видела на той дороге, я не удивляюсь тут ничему. Голос из темноты, искривленное дерево… Они приходят ко мне во сне, и я снова и снова оказываюсь одна в темноте, бегу и кричу, ищу людей. Господи милостивый, я похожа на истеричную дамочку с нюхательной солью в ридикюле.
Воронья гора. Что это за место? Случайно ли я пришла именно сюда? Вопросы, о которых я не хочу думать.
Сегодня я подслушала разговор – да-да, я знаю, что этого нельзя делать! – заказчики говорили о каком-то монахе, мол, он в обличье зайца провел несколько дней и ночей. Странные тут шутки, конечно, если это шутки. Потом они говорили о зареве, что поднималось над Вороньей горой не так давно – плохой признак, как-то так они сказали. Кто бы знал, как мне хочется сбросить маску добропорядочной швеи! Не могу дождаться ночи, чтобы попробовать сделать то, что задумала… Ах, как сладко ожидание, как жутко исполнение, и насколько замечательно ощущение силы и свободы, если все делаешь, как надо.
Гаснет свеча, заканчиваю писать… Проклятье, придется собираться в темноте, чтобы не разбудить мастериц. Хорошо, что дворовый пес будет молчать. Мне кажется, он меня любит, недаром от каждого обеда я оставляю ему косточку.
Но об этом молчок.
Завтра.