10.09.2012 в 10:43

Пишет  Diary best:

Пишет  сделай сам:

Схемы заплетания кос

+6

Бантик из волос:




via secondstreet.ru

Подборка | Не Бест? Пришли лучше!

@темы: неигровое, Нафаня, сундук со сказками украли!

---

Франсуа-Мари Аруэ де Вольтер

Все знают его имя, но многие уже забыли, что он говорил. На память оставляю его цитаты. Прекрасный мазок к эпохе Просвещения.

Портрет Вольтера. Неизвестный художник. Начало XIX века.

Времена наиболее суеверные были всегда временами ужаснейших преступлений.
***
Подумай, как трудно изменить себя самого, и ты поймешь, сколь ничтожны твои возможности изменить других.
***
Когда слушающий не понимает говорящего, а говорящий не знает, что он имеет в виду, - это философия.
***
Все рассуждения мужчин не стоят одного чувства женщины.
***
Во все времена и во всех странах и во всех жанрах дурное кишмя кишит, а хорошее редко. В любой профессии все самое недостойное предстает особенно нагло.
***
Для великих дел необходимо неутомимое постоянство.
***
Достаточно было одному мужчине влюбиться в женщину, чтобы мир стал таким, каков есть.
***
Единственный способ заставить людей хорошо говорить о нас - это хорошо поступать самим.
***
...первое обвинение отбрасывается, второе задевает, третье ранит, а четвертое убивает.
***
Если бы Бога не было, его следовало бы выдумать.
***
Идеальное правительство невозможно, потому что люди наделены страстями; а не будь они наделены страстями, не было бы нужды в правительстве.
***
Лентяи суть всегда посредственности во всех областях.
***
Всего хотеть - свойство глупца.
***
Если у человека безобразно лицо, он может закрыть его маскою, не может ли он это сделать с характером?..
***
Твердость есть применение мужества ума; она предполагает просвещенную решимость. Упрямство, напротив, предполагает ослепление.
***
Кто не любит свободы и истины, может быть могущественным человеком, но никогда не будет великим человеком.
***
Истинное и прекрасное одинаково во все времена и у всех народов.
***
Суеверные в обществе - то же, что трусливые в войске: они сами чувствуют и возбуждают в других панический ужас.
***
Торжество разума заключается в том, чтобы жить в мире с теми, кто разума не имеет.
***
Честного человека можно преследовать, но не обесчестить.
***
Язык имеет большое значение еще и потому, что с его помощью мы можем прятать наши мысли.
***
Если мы дорожим счастьем, то еще больше дорожим разумом.
***
Случай - это ничто. Случая не существует. Мы назвали так действие, причину которого мы не понимаем. Нет действия без причины, нет существования без оснований существовать.
***
Как гибельны страсти! Это ветры, надувающие паруса корабля; они его иногда топят, но без них он не может плавать.

...и еще немного его изображений

Мари-Анн Колло. Портрет Вольтера ,1770

@темы: история, XVIII век, неигровое

---

Немного искусства и истории.

Концерт в Сан-Суси (Фридрих II играет на флейте). А. Менцель. 1852 год.

- фрагмент

@темы: история, XVIII век, неигровое

---

Встала, меряю температуру, потому что немного этак "ведет", и голова ватная.
Пока она поднялась до 37,4 и я так легонько размышляю пойти на работу, позаражать там всех? То-то вчера весь день чихала. С одной стороны - люди рады не будут, а с другой - работу надо делать, и она, как назло, срочная и бумажная - из дома никак.
Чтобы все дилеммы в жизни были такими.

Кстати, кое-кто обещал мне картинки в умыл. А картинок нет )

@темы: неигровое, Нафаня, сундук со сказками украли!

---

Вспомнилось раз:



Увидено два:

@темы: неигровое, Нафаня, сундук со сказками украли!

---

К предыдущему посту

Оригинал взят в Пустыни в Иране

Пустыня Даште-Лут (Фото: Н. Касрайян)

 

Бендер-Зийярат, провинция Бушер (Фото: Н. Касрайян)

(Фото: Н. Касрайян)

(Фото: Н. Касрайян)

(Фото: Н. Касрайян)

Крупнейшее в мире поле скал, сформированных ветровой эрозией (ярдангов): его размеры составляют 50 км на 100 км

@темы: Воронья гора, игровое

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Оргпост для читальщиков.
1. Читаю быстро. Если книга интересная - читаю за день даже 1000 страниц. Если нет - дело пойдет туго...
С экрана, на бумаге - не важно.
Языки. Можно: английский, французский, шведский и турецкий. Но лучше все же на русском. Даже это будет идеальней, потому что нюансы я еще уловлю на английском, а на остальных - нет.
2. Предпочтений в жанрах особых нет. Больше люблю хорошую современную прозу, триллеры вроде "Тайной истории", мемуары и исторические книги. Не очень вампирские хроники, городскую мистику, фэнтези, нф - хотя все зависит от автора.

@темы: неигровое

---

Суббота и воскресенье были хороши.
Суббота - своей непредсказуемостью. Каждый раз казалось, что все планы рушатся, и каждый раз - они удавались! Да еще нас и не затоптали в Петергофе, и бензин не кончился прямо на КАД, и билеты на поезд оказались в последний момент дешевыми...
Воскресенье - прекрасным и романтичным днем на пляже у берега Ладожского озера. Волны, сосны, песок, ясное небо. Мы дурачились, оставляли следы на берегу и глядели, как их смывает волна. Писали имена на песке, а озеро забирало их с собой. Озеро забрало с собой и мячик собаки, и хотело унести волейбольный мяч, и разноцветные камни, и рыб, которые подплывали почти к самому берегу...

А под катом наше с А. фото.

Снималось на что-то телефоноподобное. Вот и угадывайте, кто нас знает, кто есть кто )

@темы: неигровое

---

Все уже написано до нас.

Очень уж мне сегодня и вчера хотелось написать о Горацио Нельсоне! И, как всегда, чудесное совпадение.

09.01.2009 в 00:49

Пишет  Artemiz:

Горацио Нельсон, Эмма Гамильтон, а также Фанни Нельсон и Уильям Гамильтон
История местами черно-пятнистая, но почти о большой и светлой любви.


Начнем с героини этой истории; множество ее портретов хорошо известно.

Свой путь от крестьянки до леди Эмма Лайон прошла по многим рукам. В конце концов той ее находкой, которая была согласна не только на амурные приключения, но и на свадьбу, оказался сэр Уильям Гамильтон - английский посол в Неаполе. Неаполь? Как Эмма попала в Неаполь? - Так вышло, что племянник сэра Ульяма сбыл ее дядюшке в связи с финансовыми затруднениями. Дядюшка не возражал.
Сэр Уильям был не то, чтобы красавец, но все-таки рослый статный мужчина с римским профилем, ученый, знаток искусств, умный дипломат, галантный придворный, в весьма неплохой физической форме... При том, заметьте, богат. Что еще лучше желать в мужья? Недостаток у сэра Уильяма был только один - лет тридцать разницы в возрасте с молодой женой.
Чарльз Гревилл - племянник Уильяма Гамильтона был в ужасе от неожиданной свадьбы - а вдруг у бездетного дядюшки все же появятся прямые наследники?! Но тут судьба была благосклонна к жадному племяннику - наследником остался он.


Сэр Уильям Гамильтон. Дама на портрете - его первая жена, с которой Уильям был довольно счастлив в браке.

Жизнь семейная выглядела прямо-таки идиллией. Сэр Уильям восхищался красотой и веселым нравом Эммы, нанял ей лучших учителей танцев и актерского мастерства - красавица-жена превратилась в лучшее украшение полного античных статуй и картин палаццо Сезза, где проживала эта пара. Эмма в ответ демонстрировала самую нежную привязанность к мужу.
Понемногу новую миссис Гамильтон начинало принимать неаполитанское общество и даже сама королева Мария-Каролина...


Главным научным увлечением сэра Уильяма была вулканология. Так что Везувий в Неаполе оказался очень кстати. Сэр Уильям не раз ходил к вулкану, изучал вулканические породы и пробовал прогнозировать извержения.
А в отношениях Эммы Гамильтон и Марии-Каролины некоторые современники находили странный оттенок...

Роман с Нельсоном начался в 1798 году.
После победы над французами при Абукире, запершей наполеоновскую армию в Египте, эскадра Нельсона встала на отдых в Неаполе. Англичан встречали ликующие толпы народа, торжественные делегации высоких особ, огни фейерверков, чреды балов и приемов...
И больше всех героем Нила интересовалась блистательная леди Гамильтон. У нее вообще не было привычки пропускать события и людей. Она уже превратилась в жену богатого джентльмена и подругу королевы, теперь ей предстояло войти в историю.
Нельсон тоже весьма и весьма интересовался Эммой. Он обратил на нее взгляд еще в 1793 году, когда мельком посетил Неаполь.


Горацио Нельсон

Время за эти 5 лет беспощадно изменило обоих. Нельсон потерял глаз и руку, из-за постоянных болезней у него теперь недоставало доброй половины зубов, так что улыбался он только плотно сомкнув губы. К тому же улыбался Нельсон очень редко, все больше демонстрируя скучную физиономию и меланхоличный взгляд. Природа и без того поступила с нашим героем дурно, снабдив его маленьким ростом, болезненной худобой и невзрачным лицом. В общем лорд Нельсон был дивно хорош собой. А красавица Эмма на вольных гамильтоновских харчах отъелась до такой степени, что от ее былой неотразимости остались только точеное лицо, звучный голос и актерские таланты. Впрочем, кое-кто находил, что и голос у нее препротивен - высок, силен и плохо поставлен.
То, что исторические Горацио и Эмма являли своим видом, способно прямо-таки шокировать поклонников фильмов и романов о них.


Вивьен Ли и Лоуренс Оливье, а также Мишель Мерсье и Ричард Джонсон в роли леди Гамильтон и адмирала Нельсона.
А картинки, как видите, не отстают от фильмов и даже обгоняют. И вообще, кто сделал Эмму блондинкой, а Горацио брюнетом?! Зачем бедного Нельсона снабдили таким макияжем?!

Впрочем, внешнсоть, конечно, не главное. Любовь как-никак вещь духовная.
Нельсон привлекал всеобщее внимание своими победами. Для любительницы всего яркого леди Гамильтон этого было более, чем достаточно. А вот чем его могла привлечь Эмма, которая, была уже не первой молодости и далеко не та красавица, что раньше? Явно не умом, потому что эта чудеснейшая леди писала с ошибками, читала по слогам, поражала общество напрочь отсутствующими манерами и эрудицией, да еще и охотно лезла в политику, в которой мало смыслила.
А привлекала она своим разительным контрастом с леди Нельсон...


Портреты даже юной Эммы Гамильтон уже не так пленительны, как портреты Эммы Лайон, но вы только посмотрите, какие на нее рисовали карикатуры!
Английский флот в Неаполе

Фрэнсис Нисбет была уже не юная вдова с маленьким сыном Джошиа на руках - в общем очень-очень не прочь заиметь в жизни новую опору, но не сказать, чтобы с большими на то перспективами. Когда Нельсон женился на ней (а женился больше из мысли, что пора бы уже и жениться, чем по любви), будущий прославленный герой был еще бедный безвестный капитан. Война с Францией как раз окончилась и Нельсон отправился на берег с половинным жалованием. Молодая супруга была вынуждена переехать с солнечных Карибов в промозглый Норфолк и жить в деревенской глуши. Кажется, брак с капитаном Нельсоном представлялся ей как-то не так... У Горацио уже тогда была куча проблем со здоровьем и тяжелый упрямый характер. Фанни тоже была упряма. А еще она мстила за свое неблестящее положение язвительными насмешками над святым-святых - честолюбивыми мечтаниями мужа. Горацио же был натура тщеславная и ранимая, так что реагировал на такой подход болезненно.
Детей у них не было. Только повзрослевший Джошиа Нисбет, которого Нельсон впоследствии пристроил морским офицером.
Как ни странно, при том Фанни была искренне уверена, что любит своего капитана. Насмешки и ворчание... ну, это была просто одна из сторон ее натуры, которую миссис Нельсон за собой вряд ли даже замечала.


Капитан Нельсон и Фрэнсис Нисбет

После всего этого жизенерадостная Эмма, окружившая адмирала Нельсона вихрем восхищения, причем не только его победами, но и им самим, была просто как бальзам на душу. Тогда как из дома приходили письма, где раскаяния в слепоте и признания гениальности любимого мужа все еще не наблюдалось. Хотя неожиданному росту благополучия, появлению дома в Лондоне и интересу к ней высшего света Фанни была очень рада, даже не подозревая к чему все идет.

Семейные дела Нельсонов портил и Джошиа Нисбет, оказавшийся развратным молодым человеком грубых манер, да еще и плохим капитаном, превратившим вверенный ему фрегат в образчик отсутствия дисциплины. Разумеется, Фанни не доставляло удовольствия знать, что муж считает ее сына никчемным малым и читать: «Рано или поздно он сломается, и ни ты, ни я ничего тут не можем поделать».


Горацио и Эмма

Роман Эммы и Горацио набирал обороты. От косых взглядов со стороны их отчасти спасал, как ни странно, сэр Уильям. Будучи человеком философского склада характера, он для начала дружелюбно предложил жене раздельное проживание. Эмма отказалась. Тогда сэр Уильям покладисто согласился и на жизнь втроем под одной крышей. Причем, что еще более оригинально, он и лорд Нельсон поддерживали дружеские отношения. Эмма была очень-очень рада такому удачному совмещению жизни с мужем и жизни с любовником. Ведь в некотором роде она испытывала нежные чувства к ним обоим.
Впрочем, шила в мешке не спрячешь, поэтому на нашу троицу голубков все равно посматривало косо - в особенности англичане, которые даже не до конца избавились от косых взглядов на сэра Уильяма и безродную куртизанку Эмму, а уж когда еще и такое... - в общем все консерваторы на пару со всеми ханжами сначала в ужасе утратили дар речи, а потом, обретя дар речи заново, тут же набросились с яростным порицанием.


Карикатура на Уильяма Гамильтона. Молодая Эмма. Моцарт в Неаполе в палаццо Сезза

Нельсон оказался более подвержен традиционным взглядам, чем Гамильтоны. Он решительно разошелся с женой, до конца дней избегая появляться там, где мог ее встретить. Даже не поехал на похороны любимого и почитаемого отца, с которым незадолго до того был вынужден рассориться из-за Эммы. Впрочем, Горацио отставил жену более или менее по-джентльменски - алименты до конца дней оставались самой большой статьей в его расходах. А если точнее, составляли 1800 фунтов стрелингов в год при постоянных доходах в 3400 фунтов.
Если прославленный адмирал и стыдился наставлять рога своему другу сэру Уильяму, то это было ненадолго. Вскоре Нельсон пришел к мысли о том, что он и Эмма предназначены друг другу Богом - иначе и быть не может при их любви. Так что ничего неправедного тут нет. Все нормально. Все чудесно! Порой Нельсон даже называет свою возлюбленную «Святой Эммой», что с учетом ее биографии более, чем странно...


Еще сэр Уильям под Везувием. Эмма

Отгремел пожар неаполитанской революции и последующих репрессий, устроенных Бурбонами, где Нельсон основательно запятнал свою репутацию в глазах некоторых современников и историков, но, разумеется, не в глазах тех, кто радовался поражениям революционной Франции. Наступил 19 век и недолгий мир.
Сэр Уильям Гамильтон больше не был послом в Неаполе, и вся троица, совершив путешествие по Европе, возвращалась в Англию. Лорда Нельсона, виконта Нильского и герцога Бронте дома встречали с еще большим восторгом, чем в Европе. В общем встречали овациями, преследовали толпами, осыпали подарками, выбирали почетным членом немыслимой кучи обществ, называли в его честь улицы и гостиницы...


Неаполитанский король Фердинанд в ужасе смотрит на всплывший труп адмирала Карачьоло, повешенного Нельсоном среди прочих разборок с якобинцами. Битва на Ниле (оно же битва при Абукире). И еще более древний эпизод - неудачная атака острова Тенерифе, где Нельсон потерял руку.

Между делом Эмма родила дочь Горацию, которую пришлось скрыть. Благо, фигура леди Гамильтон была такова, что позволяла на девятом месяце беременности появляться в обществе - никто ничего не замечал. Нельсон души не чаял в своей дочери, считая ее самым необыкновенным ребенком в мире, но был вынужден называть ее своей воспитанницей.
Впоследствии Горация знала, кто ее отец, но так и не узнала, кто ее мать. Очевидную версию о том, что это леди Гамильтон, Горация гневно отвергала. И это при том, что они с матерью до самой смерти Эммы жили вместе.
Горации была уготована долгая и тихая восьмидесятилетняя жизнь в качестве жены пастора, которому она родила девять детей.


Горация Нельсон

После триумфального покорения Копенгагена Нельсон, не желающий из-за «любимой» женушки и дурной экологии жить в Лондоне, приобрел загородный дом в Мертон-Плейс, где и поселился вместе с Гамильтонами.
Сэр Уильям под старость сделался слегка ворчлив. Больше всего - по части того, что Англия не торопилась возмещать ему дипломатические издержки. Немножко - по части жизни в Мертон-Плейс: архитектура плоха, парк еще хуже, до Лондона далеко, гостей многовато, лишний шум, Эмма что-то малость обнаглела и вообще не дают на старости лет пожить спокойно... ну зато рыбалка хороша. На людях сэр Уильям неизменно говорил, что Нельсон его лучший друг и прекрасный человек, а их отношения с Эммой исключительно чисты. В письме племяннику сэр Уильям, правда, писал, что приходится «черт-те что терпеть» в Мертоне.
Нельсон куда охотнее мирился с шумихой, которую устраивала Эмма, принимая кучу гостей и разъезжая по балам. Хотя герой Нила и был молчалив застенчив и неловок в обществе незнакомых людей, живой ритм жизни ему скорее нравился, чем нет.


Битва при Копенгагене. «Не вижу никакого сигнала!» - эпизод, когда Нельсон отказался выполнить приказ об отступлении, приставив трубу к слепому глазу. Нельсон в Копенгагене после битвы

В 1803 году сэр Уильям умер в возрасте 72 лет. Человеком, который сидел с умирающим до последней минуты и держал его за руку, был лорд Нельсон. Эмму смерть мужа повергла в безутешное горе. Кое-кто подозревал, что Эмма играет. Хотя кто-то и сочувствовал ее горю. Как заметил в письме друг и боевой товарищ Нельсона капитан Томас Харди: «Не представляю себе, как теперь ее светлость будет жить с героем Нила, по крайней мере жить достойно».
Поначалу Эмме, действительно, пришлось переехать из Мертона в другой дом. Но это только поначалу. Потом Эмма на все плюнула и снова заехала в Мертон. Да еще и вместе с Горацией. Эмма снова беременна. Но этот ребенок - еще одна девочка - умер вскоре после родов. Тогда же Горация заболела оспой, но хотя бы здесь все обошлось. Нельсон в то время потерял сон и проводил ночи «как в лихорадке».


Флагман Нельсона «Виктори».

Через месяц после смерти сэра Уильяма, началась война с Францией. Нельсон ушел в море. Там он постоянно думал о своей Эмме и писал ей каждый день. Да-да, именно каждый день. При той скорости доставки почты. Не забывал адмирал и о Горации.
Эмма продолжала будоражить общество и транжирить деньги. Несмотря на свои необъятные размеры, она по-прежнему охотно пела, танцевала и с успехом показывала свои сценические пантомимы. Помимо ежедневных развлечений леди Гамильтон потратилась еще и на грандиозный ремонт дома. Кроме того, она охотно путешествовала по стране, везде без счета тратя деньги и шокируя общество своим новым пристрастием к вину. Вскоре Эмма обросла долгами. Для вернувшегося в 1805 году на берег Нельсона это был неприятный сюрприз. Но, как он со вздохом сказал, теперь уже ничего не поделаешь.


Битва при Трафальгаре. В каюте лорда Нельсона

Это было последнее время, которое Горацио и Эмма проводили вместе. Нельсон был рад вернуться в Мертон и собрать круг друзей. Несмотря на сомнительные успехи в ловле французского флота, он по-прежнему герой, которого восторженно приветствует Британия. Все надежды британцев на плечах этого низкорослого худенького однорукого и полуслепого человека - потому что только флот может спасти английские берега от французского десанта.
В кругу близких Нельсон становится еще меньше похож на Героя, скидывая мундир с орденами и надевая зеленые бриджи с черными гетрами, желтый жилет и голубой сюртук - весьма, надо сказать, колоритное сочетание. При том однако же он планирует очередную экспедицию против французского флота, в которую его вскоре и призовут.
Леди Гамильтон не пыталась удержать своего адмирала. Напротив - подогревала его рвение.
«Храбрая моя Эмма! Славная моя Эмма, если бы существовали еще такие женщины, как ты, Нельсонов было бы больше». Сказал ли это Нельсон в действительности, не известно, так как слова переданы самой Эммой.


Нельсон в раздумьях перед Трафальгаром. Смерть Нельсона.

Впереди Нельсона ждал Трафальгар.
Перед смертью прославленный адмирал высказал две идеи: «Я выполнил свой долг» и «Я оставляю леди Гамильтон и мою дочь Горацию на попечение страны». С первым восторженное Отечество согласилось, а вот со вторым - не очень, предпочтя приличия ради сконцентрировать заботы на леди Нельсон.
Фанни теперь нежно носила медальон с портретом покойного мужа и говорила о своем разбитом сердце. Джошиа Нисбет, уйдя в отставку, стал во Франции успешным бизнесменом, и некоторое время Фанни жила в Париже в его семье, будучи очень любима своими внучками и внуками, отмечавшими ее добрый нрав и неизменную преданность памяти мужа. Потом Фанни вернулась в Англию, где осела в Эксмуте и умерла в 1831 году, на год пережив своего сына.
Эмма, несмотря на возрастающие финансовые трудности, жила на широкую ногу. К пятидесяти годам она окончательно потеряла былую красоту и пристрастилась к пьянству. В 1813 году оставленная всеми высокопоставленными друзьями Эмма попала в долговую тюрьму. После чего она с Горацией отправилась в Кале, где и скончалась в 1815 году, утратив по словам дочери интерес ко всему, кроме вина. Хотя - надо отдать ей должное - деньги, оставленные лордом Нельсоном Горации, Эмма тратила исключительно на воспитание дочери.


Апофеоз Нельсона. Колонна на Трафальгарской площади. Постаревшая леди Нельсон.

@темы: история, XVIII век, неигровое

---

@темы: история, неигровое

---

Осень подкралась внезапно.
С утра деревья радовали глаз желтизной и багрянцем, хотя еще вчера все было таким зеленым...

Внезапно поняла окончательно, что можно и вовсе не вроливаться, когда играешь даже за персонажа. Стоит только погрузиться в текст вообще, а не в линию, которую ведет партнер, и не в эмоциональную отдачу. Более того, косяки напарника, если они есть, не имеют тогда никакого катастрофического значения. Да и вообще никакого )
Такое ощущение, что вся эта лирика стала работой. На своей игре, не на своей игре, неважно. Также, как я делаю проекты на работе - выверенно и вдумчиво, я так же взвешиваю слова и эмоции внешние. На внутренние я стала скупа, как Гарпагон.
Уж и не знаю - хорошо ли это или плохо. Наверное, хорошо. Помогает абстрагироваться от личности того, кто за кадром. Помогает оставить голову и нервы в покое )

@темы: неигровое, нрпг

---

ДНЕВНИК АРАМИСА

День первый. (Дни отсчитываются подряд от начала дневника – прим. ред.)
Проснулся сегодня с таким чувством, будто чего-то мне не хватает. Минут пять соображал, чего не хватает. Оказалось, что денег. Ну, и (какое-то слово старательно замазано чернилами), конечно...
Ах, гвардейцы так невоспитанны! Пришлось сегодня вызвать на дуэль сразу троих. Это ничего, но зачем я назначил им места встречи в разных концах Парижа? И как я теперь успею везде, если ночью у меня назначено ещё одно свидание?
Кстати, о свиданиях: д’Артаньян вчера зачем-то одолжил верёвочную лестницу. Повеситься, что ли, хочет?

День второй.
Выкрутился. Отправил к одному д’Артаньяна (в счёт верёвочной лестницы), а к другому – Атоса (бескорыстно). Они их развлекали, пока я не явился. Когда я подошёл, тот гвардеец, который полчаса общался с Атосом, бросился передо мной на колени и стал просить прощения. Когда я его простил, стал просить отпущения (грехов). Пришлось отпустить (его, а не грехи).
Тот гвардеец, которого караулил д’Артаньян, достался мне в целости – без моральных травм. Сам д‘Артаньян как-то подозрительно быстро смылся, при чём из кармана у него торчала моя верёвочная лестница. Я сразу подумал, что это не к добру.
Оказалось, что предчувствие меня не обмануло. Когда я разобрался с гвардейцем и отправился приступать к самой важной части ночи, обнаружилось, что в нужном окне висит верёвочная лестница. МОЯ верёвочная лестница. Горя праведным гневом, я полез по этой лестнице... На полпути её отцепили. Когда вылез из кустов, заметил в окне недовольную физиономию д’Артаньяна. Поклявшись утром разобраться с ним, пошёл домой.
Утром выяснилось, что я перепутал окна. Но вины д‘Артаньяна это не умаляет.
Отсыпаться буду в карауле.

День третий.
Отоспался в карауле. В результате отдежурил за двоих.
Д’Артаньян ходит надутый. Сказал Атосу, что мы не сошлись во мнениях по поводу одной главы из блаженного Августина. Атос всё знает, но молчит, за что ему спасибо. Одного только не пойму, откуда он всё знает? Подслушивает через печные трубы, как Санта-Клаус?

День четвёртый.
Проснулся от голода. Вспомнил, что обедал в последний раз вчера. Ужинал позавчера. Завтракал вообще на прошлой неделе. Надо срочно придумывать, где денег взять.
Портос тоже бедствует, перебиваясь с хлеба на бургундское. Спросил его, почему он не обедает у своей герцогини. Он покраснел и сказал, что герцогиня в отъезде. По-моему, это не герцогиня в отъезде, а Портос в пролёте.
Пойду, помирюсь с д’Артаньяном, пусть придумает, где взять денег.

День пятый.
Два дня назад д’Артаньян придумал, где взять денег. Теперь ему остаётся придумать всего лишь:
1. У кого спросить, что же мы четверо делали эти два дня.
2. Что соврать тем, кто видел нас в эти два дня.
3. Что соврать де Тревилю.
4. Что соврать королю после того, как наврём три короба де Тревилю.
5. Кто будет держать Атоса, пока мы будем врать.

День шестой.
Сказали де Тревилю, что ездили на два дня в Тур к моей кузине-белошвейке. Д’Артаньяна за это, конечно, колесовать мало... Но это так, мелочи. Говорят, правда, что королева едва в обморок не упала, когда узнала об этом. Пришлось ночью подсунуть в окно её спальни объяснительную записку. Когда я с запиской лез по стене Лувра, меня застукал патруль гвардейцев кардинала, и когда я с чувством выполненного долга слез на землю, меня прижали к стенке в углу. Я предложил гвардейцам сначала помолиться. Не помогло. От безвременной и трагической кончины меня спас д’Артаньян, проходивший мимо. Разумеется, мимо он проходил совершенно случайно.
Когда мы дружно обратили в бегство перепуганных гвардейцев, я спросил д’Артаньяна, что он тут делает. Он зарделся и соврал, что следил за женой галантерейщика. С каких это пор гасконцы стали краснеть, когда врут? Тактично намекнул ему на этот факт. Он мне сказал, что его дед дожил до ста лет.
«Что, он краснел, когда врал?» - спросил я.
«Нет, он не лез не в своё дело».
На этом мы и разошлись. До того разошлись, что прибежали гвардейцы с подкреплением – они думали, что мы напились и поджигаем Лувр. Улепётывали от них сначала по улицам, потом по крышам. Распугали всех мартовских кошек – ещё одна шпилька Ришелье. Обежав примерно пол-Парижа, успели помириться. Правда, д’Артаньян всё равно обозвал меня на прощание идиотом. «Только идиот полезет на стену Лувра в мушкетёрском плаще!» сказал он. Но он, конечно, не прав.
Какое счастье, что в караул мне сегодня с Атосом – он разбудит.

День седьмой.
Деньги опять закончились. Вот что значит слишком бурно отмечать выход из финансового аута.
Атос в запое, Портос в загуле, д’Артаньян в забое. Не в том смысле, что его на каторгу послали, а в том, что он на всё забил. Подумываю, не уйти ли мне в монастырь.

<Две страницы исписаны латынью и вырезаны редактором с пометкой «Мы печатаем дневник, а не диссертацию!»>

День восьмой.
Всерьёз задумываюсь об уходе из мира («В юбилейный десятый раз!» сказал д’Артаньян, но он, конечно, не прав). Мир это склеп, в конце концов («И люди в нём покойники» сказал всё тот же д’Артаньян, и снова он не прав... Или прав?).
Кстати, о д’Артаньяне. Он опять одолжил у меня верёвочную лестницу. Все мои помыслы устремлены к религии настолько, что почти даже не заинтересовался, зачем ему эта лестница нужна. И я почти даже не пролежал всю ночь с подзорной трубой на крыше соседнего дома.
Нет, определённо, с этим нужно что-то делать. Кто меня будить станет? Иоанн Богослов, на чьих «Откровениях» я сплю?

День девятый.
Вот уже три недели, как я не получал писем от моей люби (зачёркнуто) дорого (зачёркнуто) от моей (зачёркнуто) от (зачёркнуто)... Короче, вот уже три недели, как я не получал писем. Ну и пусть. Что такое любовь? Всего лишь (зачёркнуто) Словом, (жирная клякса) фи!
И вообще, я стихи писать буду!

<Четыре страницы стихов вырезаны редактором из этических соображений (Не из соображений, а из дневника – прим. корректора)>

День десятый.
Ещё один такой день – и я уйду в монастырь! Теперь уж точно уйду. И ничто меня не остановит. Поделился этим соображением с друзьями. Они не впечатлились. С горя весь день молился, а под вечер решил заняться умерщвлением плоти. С этой целью вызвал на дуэль какого-то гвардейца Его Высокопреосвященства. Гвардеец сам виноват – нечего было мне на ногу наступать.

День одиннадцатый.
Ура! Она мне написала! Я счастливейший человек на свете!
На всякий случай я пока не пойду в монастырь, особенно учитывая тот факт, что вместе с письмом я получил ещё и деньги. Боже, что я несу? Плевать на деньги, я же счастливейший из смертных!

<Редактор устало откладывает большие ржавые ножницы: «Меня не хватит на выстригание отсюда всех стихов!» Вырезано ещё четыре страницы.>

Ну, ладно, пока закругляться. Д’Артаньян ворчит «Экономь чернила – ложись спать!», никакой романтики. Кстати, почему д’Артаньян ночует у меня? Не поделил с галантерейщиком его жену?

День двенадцатый.
Ну и зачем, спрашивается, д’Артаньян у меня ночевал? Всё равно утром не разбудил!
Гвардейцы опять распоясались. Вякнули что-то оскорбительное в мой адрес, а потом ещё дерзко напоминали о христианском милосердии. Трогательно пообещал им, что вот когда я стану аббатом, они могут сколько угодно надеяться на моё милосердие, а пока я – хоть и временно – мушкетёр, так что пусть даже не надеются. И пощады пусть не просят – не пощажу. Позвал друзей составить мне компанию – ни один не отказался. Мы сложили гвардейцев штабелями и ушли.
Но можно было догадаться, что это не обойдётся без мести со стороны кардинальской гвардии. Ночью, когда я совершенно случайно прогуливался под окнами г-жи де... Словом, прогуливался под окнами. Так вот, во время этой совершенно невинной прогулки я угодил в засаду неких лиц явно гвардейского вида. Меня зажали в угол и предъявили какое-то обвинение – я не расслышал, что это было за обвинение, но оно точно было несправедливое. Я потребовал показать протокол обвинения. Они показали. Я в ответ показал им какую-то бумагу и сказал, что это индульгенция. Пока они в этой темноте пытались разобрать, что же там написано, я дал дёру. Они погнались за мной – индульгенции им мало, что ли? Я залез на дерево и просидел на нём до утра. Найти-то меня не нашли, да только ночью пошёл дождь...
Вернулся домой под утро. Д’Артаньян ехидно осведомился, какова вода в источнике Иппокрены. Какого чёрта д’Артаньян до сих пор ночует у меня?
Чтобы в очередной раз не проспать до ужина, изобрёл будильник. Хорошая штука. Не удивлюсь, если спустя пару веков кто-нибудь слямзит у меня идею.

День тринадцатый.
Я ухитрился жутко простудиться ночью на этом проклятом дереве – не скажу, чтобы это трудно было сделать... Так что тот факт, что я наконец-то проснулся раньше полудня, не сильно мне помог.
Отправил д’Артаньяна в качестве платы за проживание взять у де Тревиля для меня отпуск по семейным делам дней на несколько. Отпуск – потому что после одного эпизода с Атосом де Тревиль на сообщение о чьей-нибудь болезни не очень адекватно реагирует.

День четырнадцатый.
Д’Артаньян всё ещё живёт у меня. Спросил, почему он не поселится у Атоса или Портоса. В ответ услышал маловразумительное хмыканье и какой-то шедевр гасконского юмора. Отдал ему верёвочную лестницу вместе со всем своим альпинистским снаряжением. Ладно, живёт у меня, пусть хоть не у меня ночует.
А теперь, когда д’Артаньян ушёл, я наконец-то смогу писать стихи всю ночь напролёт. А потом весь день спать. И никто мне не помешает.

<Редактор выстригает очередные восемь страниц стихов: «Это невыносимо. Видели бы вы, уважаемые читатели, что здесь написано!»>

День пятнадцатый.
Д’Артаньяна со вчерашнего вечера не видно. Зашёл Атос и рассказал, что несколько гвардейцев кардинала шатаются по всему Парижу с бумагой, на которой единственной разборчивой фразой является подпись «С любовью от Арамиса». Спросил, не выдавал ли я гвардейцам подобных расписок. Заверил его, что у меня такого и в мыслях не было. Атос ушёл, предупредив напоследок, что гвардейцы ищут меня, чтобы этой бумажкой... Он не уточнил, что именно они хотят сделать – должно быть, воспитание не позволило. Я долго внушал себе, что мне воспитание не позволяет строить предположения по этому поводу, но внушить не смог и весь день предавался странным фантазиям на заданную тему.

День шестнадцатый.
Вернулся в строй – отчасти из желания посмотреть на гвардейцев, по поводу которых накануне разыгралось моё воображение. Но гвардейцы меня не нашли. Одно из двух: либо они плохо искали, либо это к лучшему.
Под вечер вернулся д’Артаньян, злой, как черти по воскресеньям. Похоже, он собирается у меня поселиться. Клянчил верёвочную лестницу. Я сказал, что лестницу не дам. Он начал разводить демагогию на тему того, для чего мне вообще нужна эта лестница, раз я живу на первом этаже. Я обиделся и сказал, что мой дед тоже дожил до ста лет. Д’Артаньян предусмотрительно заткнулся.
Пока он молчит, буду писать стихи...

<Вырезав очередные три страницы, редактор складывает их в карман – почитать перед сном.>

День семнадцатый.
Мне сегодня не повезло: пришлось экстренно эвакуироваться из окна второго этажа. Так как верёвочную лестницу, пока я писал стихи, уволок д’Артаньян, пришлось прыгать – с разбегу, в кусты роз, в ОЧЕНЬ неполном костюме. В этих кустах я просидел, не шевелясь, часа полтора. Розы пахли так, словно предстоял по меньшей мере ураган, какая там гроза. Это ещё при том, что эти розы не цвели...
Когда мне удалось выбраться из кустов, от неполного костюма остались только полные обрывки, да и те – на кустах. Сам я был уже даже не в полосочку – в клеточку.
Влез в свою спальню через окно. Обнаружил там д’Артаньяна. Он был примерно в том же костюме, то и я, только не в клеточку. Не удержался и спросил, что ему нужно в моей спальне. Он соврал, что искал верёвочную лестницу.
Кстати, он ухитрился куда-то задевать уже три верёвочные лестницы, и у меня есть основания полагать, что как минимум одну он не вернёт.

День восемнадцатый.
Д’Артаньян сегодня спал на моей кровати. Один, по диагонали, в позе морской звезды. Я спал за столом, лицом... Нет, не в салат, а в молитвенник.
Вечером мы устроили пьяный дебош в «Сосновой шишке». Собственно, я был почти что не при чём. Я даже почти то не проткнул случайно шпагой какого-то гвардейца, который не захотел отдать мне бумагу с надписью «С любовью от Арамиса». Друзья увидели эту бумагу и предположили, что я становлюсь знаменитым поэтом и советовали быть поразборчивее при раздаче автографов.
Сегодня предстоит ещё одна бурная ночь... Хоть бы роз под окном не оказалось.

День девятнадцатый.
Роз под окном не оказалось, зато там оказался десяток пьяных гвардейцев. Удирал от этих гвардейцев по всему Парижу. В узком переулке налетел на д’Артаньяна, который занимался примерно тем же, чем и я. Встали в углу и ставили гвардейцам подножки. Тем и спаслись.
Сегодня днём, вернувшись домой, обнаружил д’Артаньяна спящим на столе лицом в раскрытую книгу. Заинтересовавшись, посмотрел, что за книга – оказалось, «Откровения Иоанна Богослова». (Хм, лёгкая эротика? – прим. ред.). Бедняга. Эк его с непривычки...

День двадцатый.
Д’Артаньян ходит хмурый. Спросил его, в чём дело. Он ответил, что ему всю ночь снился Апокалипсис. Я ответил, что это неудивительно. Он спросил, какой масти должны быть кони всадников Апокалипсиса.
«Красный, чёрный, белый и бледный – наверное, рыжий, вороной, серый и изабелловый» ответил я.
«Чёрт возьми... Что же тогда там делал мой жёлтый мерин?!» возмутился д’Артаньян.
Это было ничего, но когда он сказал, что остальные кони были вороные, а все всадники в мушкетёрской форме, я начал проводить интересные параллели. Провёл, затрепетал и ушёл молиться.

<Редактор выстригает страницы и откладывает их в сторону со словами «Опубликуем отдельно в рубрике «Религиозные анекдоты». Ну сколько можно строчить стихи?»>

Ну всё, иду спать... То есть не иду. Кровать д’Артаньян оккупировал. Надо его куда-нибудь пристроить.

День двадцать первый.
Так как д’Артаньян так и не вернул мне снаряжение для проникновения в различные труднодоступные места, лез сегодня на крышу без страховки. Едва не сверзился, но в целом залез благополучно. Только вытащил подзорную трубу, как рядом завозились, и на крышу влез... Д’Артаньян собственной персоной. Я едва не свалился и спросил, что он тут делает. Он ответил, что то же, что и я.
Если бы не будильник, я бы сегодня отдежурил не то, что за двоих – за троих.
Дал д’Артаньяну почитать свои стихи. Тот долго расточал мне комплименты. Правда, после этого почему-то ржал минут пятнадцать, как конь... Апокалипсиса.

День двадцать второй.
Атос поистине великий человек – он забрал у меня д’Артаньяна!
А д’Артаньян забрал у меня последнюю верёвочную лестницу...
Вообще, д’Артаньян как-то очень легко поддаётся дурным влияниям. Жил у меня – лазал по крышам. Сегодня он пьяный в стельку. Что будет, если он поселится у Портоса? Они вдвоём объедят весь Париж?

<Редактор выкидывает в корзину затупившиеся ножницы: «Двадцать страниц! Двадцать! И всё любовная лирика. Я понимаю, конечно, лишился приятного соседства, надо отметить, но это уже перебор!»>"

Что-то хохочу ))))) Мне эта тема близка )

@темы: неигровое

---

- Не слышу, я его не слышу, не знаю!..
- Так, а вот это... двух ребят я посылал, двух комбатов. Они выходили туда, их бронемашины сожгли. Результаты по ним не знаете?
- Я не знаю, ничего не знаю. Они не выходят на нас, приём.
- Они не выйдут, потому что сожжены. Но я понял, все хорошо.
...
-Это 104, приём
-На приёме
-По проспекту Орджоникидзе я понял что ты не пройдёшь, не пройдёшь
-Куда идти? Развернуться - в право, в лево?
...
-Должи что у тебя, должи что у тебя, приём
-Ведём огневой бой, ведём огневой бой... веду огневой бой.
-помощь, идёт помощь, но где - пока не знаю. Колонну которая к нам шла - заблокировали, идёт бой...

"Командир 131-ой отдельной мотострелковой бригады полковник Савин в начале декабря 1994 года получил приказ вместе с бригадой убыть в Чеченскую Республику для операции по разоружению незаконных формирований. По прибытии к месту назначения в районе грозненского аэропорта «Северный» Савин получил приказ занять рубеж по реке Нефтянка и обеспечивать проход в город штурмовых отрядов и других частей северной группировки федеральных войск. Однако в 11.00 31-го декабря 1994 года поступила новая задача — сводным отрядом бригады войти в город и захватить железнодорожный вокзал. Сводный отряд под командованием полковника Савина к 13.00 1-го января 1995 года полностью выполнил боевую задачу, захватил и удерживал вокзал в полном окружении, ожидая подкрепления других частей и соединений. В ходе боя подразделения понесли значительные потери: бригада потеряла 157 человек (из них — 24 офицера). Также бригада потеряла 22 танка, 45 БМП и 37 автомобилей. В ходе жестокого боя комбриг Савин получил два ранения, причём одно тяжёлое (осколок мины попал ему в лицо), но продолжал осуществлять командование.

Получив приказ на вывод частей бригады из окружения, полковник Савин организовал эвакуацию убитых и раненых. После отхода первой колонны с ранеными Савин скомандовал об отступлении с вокзала, но группа полковника попала под обстрел и отошла на заброшенную автобазу. После короткого отдыха Савин принял решение прорываться с боем, но первая попытка была отбита боевиками. Группа была отброшена на прежний рубеж, где её забросали гранатами. Один из осколков попал полковнику Савину в глаз. Иван Савин погиб. Бойцы третьей роты бригады, прорвавшиеся на подмогу группе, погрузили тело полковника в багажник машины и попытались его вывезти, но сами попали под обстрел и погибли. Тело полковника Савина было найдено только 21-го января. 26-го января 1995 года Иван Савин с воинскими почестями был похоронен у себя на родине, в селе Архангельское."

Когда слушаешь этот радиоперехват, в ночь гибели, становится больно.

@темы: история, XX век, неигровое

---

24.07.2012 в 11:44

Пишет  Taho:

Стрипы - Егор Жгун

 

@темы: неигровое, Искусство

---

С ролевой по XIX веку.

"Её жизненная позиция нев нарушении правил, а в их полнейшем игнорировании, поэтому несмотря на то, что она замужем за уважаемым человеком, Лили не прекращает воровать и временами устраивать дебоши в барах Лондона."

"Лилиан Роуз Рэнвик родилась в 1861 году в Лондоне в семье аристократов, многие члены которой были при дворе королевы Виктории. Однако, характер и поведение (воровство, часто сбегала из дому) Лили довели её до того, что в 22 года она объявила семье о том, что выходит замуж. За инспектора Фредерика Эбберлина. Семья была в ужасе - мало того, что он только похоронили младшую дочь Эмили, так еще и Лилиан выступила с таким заявлением. Семья пригрозила тем, что её лишат наследства, но Лили это не остановило. С тех пор она живет с мужем недалеко от Скотланд Ярда. Сама Лили не работает, разбойничая на улицах и доставляя этим неприятности горячо (как бы то ни было) мужу."

"Она единственный ребенок в семье и привыкла к тому, что горничные и нянечки с раннего детства бегали за ней попятам."

"Родился в Ливерпуле зимой 1853го года в семье кучера и гувернантки, денег в этой семье в избытке не водились, поэтому Френк, поступил в институт, подрабатывал курьером некоторое время, пока по распределению не попал в участок, где был помощником патрульного. "

В институт поступил, ага ))

"Френк замкнулся в себе, стал пропадать на работе, отдавая все свои силы, и деньги тратить на выпивку и проституток. Вскоре умерла и мать, а через полгода Крейну предложили работу в Лондоне, вместе с повышением до инспектора."

Интересно, как бухарика перевели с повышением?

"До пяти лет мальчик часто болел. Ничего серьезного - там простуду подхватит, тут инфекцию занесет, - право ничего, что могло бы надломить уверенность матери в том, что вскоре у них все наладится."

Инфекция в XIX веке, прямо, и правда ерунда. Ну гангренка, подумаешь, рука отвалится и помрешь.

Унесите!

@темы: неигровое, ролевые перлы

---

'Имя
Анри Кройц
Прозвище: Ри,Дори,Няка

...

Раса
Демон-некромант.

...

Вокруг него постоянно крутились толпы дурных девок, которые только и мечтали, что выскочить замуж за молодого и красивого некроманта.
...
Так же демон-некромант умеет петь.Не то чтоб очень хорошо и профессионально,но поет!Если он начинает петь,то от этого невозможно оторваться!
...
Молодой некромант опустил голову и посмотрел на руку, которая потихоньку разлагалась. Господи, почему мертвые никак не успокоятся? Пятнадцатое кладбище и то на меня реагирует!
...
Анри поймал этот кусочек и закинул его в нору, которая была в дереве. Его не волновало кто там жил."

"Волосы аккуратными клочками спадают на плечи, это придает парню большей привлекательности"

"- Имя
Фри
- Псевдоним (Ник)
Для друзей Фри или Фрёша. Многие любят называть картофка фри (я не против).
- Возраст
999 лет
- Раса
Тёмный эльф (Дроу)"

"-Имущество:
МР-3 плеер, заряжающийся от крови вампира, кожаный пояс, на котором висят мешочки с всевозможными шаманскими предметами, черное кожаное платье (длинной чуть длиннее жесткого мини, с открытой спиной)(для зарядки хватает небольшой капли)"

@темы: неигровое, ролевые перлы

---

И почему я в аське все время онлайн, хотя меня постоянно нет дома в последнее время? И я везде закрываю свой аккаунт, не захожу в него с планшета (на нем аська и вовсе удалена).
Загадка сия велика есть )

@темы: неигровое

---

Да откуда он про нас знает?

Диджле: краеугольная линия.
Диджле ибн-Усман: райское коневодство.
Всегда Диджле ибн-Усман Альбаз.

Олеся: ожидание жареного барашка.
Олеся: маленькая абракадабра.
Олеся: зажги дровосека.

Анри: сбацай лишнее.
Анри: возьми стереотипы.
Анри: нежность pH 5.5.

Вигмунд: вероятная жизнь.
Вигмунд: порадуй окно в Европу.
Вигмунд: напугай природу гамма-всплесков.

Манрикко: чувственность бета-каротина.
Манрикко: парадоксальное общество.
Манрикко: прокричи иллюзии.

Полина: сексуальность арбуза.
Полина: разрушь рефлексию.
Полина: прикосновение алоэ.

Теодора: заклей шуточку.
Теодора: напугай метафору.
Теодора: современная компенсация.

Василь: сладость морского конька.
Василь: многоступенчатое зеркало.

Жан: многополосная фантазия.
Жан: новая молния.

Нет, некоторые совпадения поистине в точку )

@темы: Воронья гора, Нафаня, сундук со сказками украли!, нрпг

---

Не могу не написать об этом.
Видели сейчас с Сережей сразу две молнии, без дождя на чистом небе. А потом, плотной стеной, пришла свирепая буря.
Как говорили раньше: пусть Бог смилуется над теми, кто в пути )) Интересно, как старые слова приобретают новый смысл.

@темы: неигровое, Нафаня, сундук со сказками украли!