Вопрос, который теперь меня волнует после оперы "Лоэнгрин", - кто этот человек, работающий над субтитрами в театрах? (Нет, я никак не могу достигнуть дзена и не читать их )
"Лоэнгрин" исполняется на немецком языке, поэтому в Мариинском идут субтитры на русском и на английском, и у меня и к тем, и к другим очень много вопросов. Впрочем, не страшен специфический выбор лексики или выкидывание излишней информации, но, когда в английских субтитрах внезапно грубые ошибки в грамматике (а именно неправильное употребление Conditional, и это при том, что в тех же субтитрах был идеальный пример очень и очень официального subjunctive!), я начинаю недоумевать.
Может быть, там делают так, как делают с переводами некоторых книг - делят либретто между переводчиками? В книгах поэтому могут встретиться очень интересные казусы, вплоть до того, что герой трижды меняет свое имя, а география вообще становится непредсказуемой.
Одна радость, что большинство людей к третьему действию (а опера идет почти пять часов - "этожеВагнер!") уже не выдерживают пафоса и уходят.

...Научила Пашу подавать взрослым женщинам (не себе, правда ) верхнюю одежду, и он оказался способным учеником. Одновременно смешно и грустно думать о том, что вот случится так, что нас не будет в жизни друг друга через какое-то время, а вот привычки, которые появились, они останутся.
Как всегда и бывает..

@темы: опера

---

«Помимо несравненно большей широты охвата историко-литературного материала, книга Шиллера имеет ещё одно очень важное преимущество над прежними нашими пособиями. Она очень во многом опирается на ту серьезную работу, которую проделала за последние годы марксистская наука об искусстве по разоблачению псевдомарксистских вульгарно-социологических взглядов на искусство, особенно ярко выраженных в работах Фриче и Переверзева и их учеников, и по положительной разработке конкретных проблем теории и истории литературы. В книге Шиллера как раз и сделана попытка суммирования некоторых результатов этой работы. Автор широко использовал ряд исследований по общим и специальным историко-литературным вопросам, появившихся за последнее время».

(Фридлендер Г. Новый курс западно-европейской литературы // Литературное обозрение – 1936 - №6 – С. 41).

Абсолютно чудесная аннотация, написанная Фридлендером, когда он был студентом. Чудесна она, конечно, не содержанием, в котором встречается искусный эвфемизм слова "высер" (впрочем, такая риторика вполне обычна для научных дискуссий того времени), а всеми участвующими в ней героями. Владимир Максимович Фриче - один из первых марксистских филологов, академик-коммунист, сыгравший одну из трагических ролей во время дела академиков (в результате которого и был, кстати, арестован и сослан Борис Михайлович Энгельгардт, о котором я упоминала чуть раньше) - вовремя (как бы страшно это ни звучало) умер, иначе бы оказался рядом с Переверзевым. Валериан Федорович Переверзев - революционер, литературовед, красный профессор - внезапно был осужден в меньшевизме, попытке отгородить литературу от марксизма, вульгарном объективизме (что бы это ни значило), арестован в 1938 году и сослан. Совершенно та же судьба и в том же году постигла возносимого в рецензии Франца Петровича Шиллера (который как раз успел закончить издание своей книги в трех томах "История Западноевропейской литературы"). Ну и, вряд ли кто-то уже сомневается, что в 1942 году был арестован и сослан и сам Фридлендер, единственный из всех, кто смог потом открыто вернуться к научной работе и преподаванию в высшей школе.

Но что самое поразительное (уже безотносительно рецензии), большинство фундаментальных академических работ об истории западноевропейской литературы Нового времени на русском языке как раз принадлежат тридцатым и шестидесятым годам, после чего идет спад и даже некоторое забвение.

Да-да, и этот пост тоже родился из-за Дефо и Свифта.

@темы: история, XVIII век, XX век, Культура

---

В книжном магазине в разделе "История" стоит книжонка "Любовные похождения барона Мюнхгаузена", выпущенная институтом Соитологии. Соитологии, Карл!

@темы: Минутка ненависти

---

Закончив лингвистический разбор оригинала, я взяла два самых популярных перевода "Путешествий Гулливера" - Бориса Энгельгардта и Адриана Франковского. Оба переводчика были близкими друзьями, и оба перевода были сделаны примерно в одно и то же время (Франковский перевел книгу полностью в 1933, насчет Энгельгардта я точно пока не знаю), и даже обе судьбы обоих товарищей во многом повторялись вплоть до их смерти в блокаду (Франковский пережил друга всего на месяц и скончался в его квартире, на его же диване в 1942 году).
Что любопытно, переводы местами совпадают почти дословно, вплоть до того, что оба переводят "старого коня" как "лошака" (помесь ослицы и коня). Энгельгардт поступил со Свифтом очень жестоко, разбив его бесконечные предложения на коротенькие обрубочки, выкинув не только сложные слова (мне удалось найти предположение, что он все-таки занимался переводом-адаптацией), но и все, что вообще ему не нравилось: лишние уточнения, объяснения, описания - они все ушли под нож. Это странно, и странно то, что именно его перевод является самым популярным и переиздаваемым в нашей стране
Оба переводчика не сохранили большинства фигур речи и тропов, отчего оба перевода перестали по структуре напоминать речи Цицерона.

Исчезли и...

Исчезли полисиндентон и асиндентнон (многосоюзие и бессоюзие), исчез возрастающий триколон (три слова, которые относятся к единому смысловому полю, разделяюся запятыми без союзов и в случае изоколона еще и в каждом последующем слове на слог больше, чем в предыдущем; например: "друг, семья, коллеги - я думал о них"), превратившись в обычный климакс; исчез гиппалаг; исчезли литоты; синонимия изменила свой вид и стала сложной; не стало инверсии; разве что парентеза, антитеза и кондупликция остались в первом переводе.
Ужасно, что они так похожи; придется заняться совершенно тяжким трудом - искать более редкий и новый перевод Яковенко по библиотекам. Или все-таки поискать самый первый перевод Свифта на русский с английского 1902 года. По сложности - это примерно одно и то же.
Кстати, несмотря на мои жалобы, у Франковского вполне достойный перевод ))
Ну да ладно.

А еще я сегодня случайно узнала, что к Кровавому Бану Тарлтону закономерно тянулись всякие отбросы общества. Оказывается, братья Микайя и Уайли Харп, известные своей чередой жестоких убийств, похищений и изнасилований во время войны за Независимость и после, служили именно под его началом. Ну надо же! Ну кто бы мог подумать! *сарказм*

@темы: XVIII век, Джонатан Свифт, Война за Независимость, Колониальная Америка

---

Одна из немногих отдушин в последнее время, где совсем-совсем ничего не беспокоит, это внезапно препарирование "Гулливера" Джонатана Свифта. Разумеется, не самого доктора, а лишь текст о нем и от его лица, но я никогда бы раньше не подумала, что буду с таким упоением делать лингвистический анализ текста.
Вообще это очень забавно, но работа очень кропотливая.
Текст - как маркер времени и личности писателя. По одному отрывку составляешь этакую карту любимых приемов писателя, карту его внутреннего мира: выписываешь существительные, прилагательные, глаголы и наречия, вертишь их так и сяк, и вдруг понимаешь, что он любит и что он ценит, а что вызывает у него гнев и отвращение. По построению предложений, по их длине и составу, возникает понимание, насколько человек логичен и эмоционален, насколько он любит объяснять, и как он любит объяснять, с кем ведет свой внутренний диалог. По фигурам речи, которые ведут свой долгий путь еще от древних римлян и греков (и невольно ощущаешь какую-то странную нить с прошлым), понимаешь, что важно для человека, что он подчеркивает (и как он образован, конечно же!).
Хочу таким же образом препарировать пару переводов того же отрывка и посмотреть, как культурные изменения и требования эпохи повлияли на каждого переводчика, и что вообще осталось от настоящего Свифта у нас. Вначале я так широко размахнулась и собиралась еще сравнивать его с "Робинзоном" Дефо в историческо-лингвистической синхронии (а они абсолютно разные, и это чудесно), но, кажется, время меня сильно поджимает^^

*пост для того, чтобы выговориться, потому что я всем уже надоела и со Свифтом, и с Дефо, с которым у меня очередной медовый месяц*

@темы: XVIII век, Культура

---

Многие знают о знаменитом шотландском полке Black Watch, но забавно то, что в то же время (и даже чуть раньше) существовало выражение "Black guard", которое дословно означает почти то же самое: "Черная стража". Шотландская Черная Стража в восемнадцатом веке была прежде всего известна своей яростью в бою при Фонтенуа и борьбой против якобитов, просто Черная Стража означала различных мерзавцев и негодяев, людей, которые занимались бесчестными делами*. Происхождение первой мне неизвестно, но вызывает некоторые подозрения, что созвучие неслучайно

*В записи 1683 года есть такие слова: "тип жестоких, ленивых и неприспособленных к работе подмастерьев и воров, которых обычно называют черной стражей". Еще это название встречается у Тобайаса Смоллетта в книге "Жизнь и приключения сэра Ланселота Гривза": "Все же, хоть мой муж и стал нечестивым арестантом, но нельзя отказать ему в том, что он все еще благородный мужчина". Кстати, как человек, ушибленный английской грамматикой, скажу, что в оригинале этого предложения "...though he is become a blackguard gaol-bird..." остался ныне уже пропавший отзвук старо-английского языка. Как в нынешнем немецком определенные глаголы в Perfekt (в частности глаголы движения и изменения состояния) употребляются с глаголом sein (быть), так и в старо-английском Perfect в некоторых случаях (в таких же, в общем-то) употреблялся не с have, как мы привыкли, а с be.

А думать я о таких странных гипотезах начала из-за Томаса, который пишет на своем неповторимом и очаровательном итало-португальско-английском наречии про "negro guarda" )) Где-то с 1830 годов это выражение, первоначально означавшее и помощников для черной работы, и слуг дьявола, начало исчезать.

@темы: история, XVIII век, Дневник Аарона Томаса

---

Долго искала, что посмотреть на немецком языке: аутентичное, не драматическое (от "Наши матери, наши отцы" мне до сих пор не по себе) и относительно современное. Нашла как раз на свой уровень развития - детский сериал про лавку старьевщика. Там есть умный ворон Руди, говорящий чемодан и рассказывают кучу сказок (а заодно и о жизни в Германии).
Немецкие сказки, история и поэзия почему-то сейчас очень по сердцу: общая мелодика речи, образы, представления. Когда я слышу, как Мюнхгаузен рассказывает о том, как зимней ночью привязал лошадь к церковному шпилю - на немецком это звучит совсем иначе, чем на русском и на английском. Так и Калиф-Аист совсем иной для меня на родном языке: почти физически ощущается наслоение времен. Время, когда писал автор, и время, что он представлял в процессе. Английский кажется мне более точным языком, сосредоточенным на нынешнем моменте (но и более близким).
В этой страсти есть лишь один минус: когда я слушаю, когда кто-то рассказывает про эту литературу, чаще всего, как ни смешно, эти поверхностные рассказы причиняют какую-то необъяснимую боль (особенно в Университете, где все волшебство сводится к скучным пересказам сюжета и биографии автора).

Ну и чудесное стихотворение фрайхерра Йозефа фон Эйхендорфа:

Wünschelrute

Schläft ein Lied in allen Dingen,
die da träumen fort und fort
und die Welt hebt an zu singen,
triffst du nur das Zauberwort.

Подстрочник

(Песня спит во всех вещах,
что грезят все глубже и глубже,
но мир начинает петь,
стоит лишь найти волшебное слово)

@темы: поэзия, XVIII век, XIX век

---

Одна из интересных сторон любого языка - это слова и выражения, которые меняют свои значения в зависимости от обстоятельств высказывания, так называемые идиомы и эвфемизмы. Иногда очень сложно догадаться, откуда произошло это переносное значение. А еще сложнее догадаться, что перед ним именно идиома, переводчику.
Например, в тексте может встретиться предложение: "Он был в своих чашках/стопках/кубках/судьбе/etc" ("He was in his cups"). Его неожиданная странность уже может подсказать читателю, что он столкнулся с идиомой. Значение у нее очень простое: "Он был пьян", но чтобы понять его, необходимо узнать толкование. К счастью, в наше время есть идиоматические словари иностранных языков - как онлайн, так и оффлайн, и большинство идиом не представляет проблем.

А вообще я хочу поговорить об интересных выражениях и не менее интересных обычаях, которые были присущи британскому (и немного американскому) флоту во времена паруса. В основном, о наказаниях, о которых как раз недавно вычитала

Например, существовало совершенно такое же понятие, как и сейчас: "черный список" (The Black List), в который заносили всех провинившихся на корабле. "Человек из черного списка" соответственно, был человеком, которому назначено наказание.
Боцман мог "вспугнуть" ("to start") матросов веревкой по спине, если считал, что они ленятся.
"Беглые деньги" ("Run-money") - это доля, которую люди получали за поимку дезертира (правда, в использовании оно появилось в девятнадцатом веке).
Мичманов в наказание часто привязывали к вантам корабля.
Капитан обладал "властью без суда и следствия" ("summary power"), которая позволяла ему применять плетку-девятихвостку во время порки. По утрам в присутствии всей команды проводилась порка "без суда и следствия".
"Исхудавшей кошкой" ("Reduced cat"), а также "Кошкой юнги", "кошечкой" называли плетку-пятихвостку, которой наказывали юнг за серьезные проступки.
"Ободранной кошкой" ("Skinning cat") - пучок пеньки, вымоченный в растворе серы и соли. Им секли по животу и по спине.
"Причесать кошку" ("To comb a cat") - разделить пальцами концы девятихвостки.
"Испытанной рубашкой" ("Checked shirt") матросы звали спину, на которой оставались характерные звездчатые шрамы от порки.
"Порка по всему флоту" ("Flogging around the fleet") - наказанного привязывали к кабестану и обходили все корабли, где каждый помощник боцмана должен был дать ему около двадцати четырех плетей.
"Битье палкой на месте" ("On-spot caning") - любой офицер или боцман мог наказать юнгу сразу же за любой мелкий проступок шестью ударами палки. Обычно это наказание доставалось мичманам и юнге капитана (поскольку им не надо было лазить по канатам и потому от них не требовалось особой ловкости).
"Поцелуй дочери канонира" (Kissing the gunner's daughter) - юнгу привязывали к пушке животом вниз, под живот подстилали сложенный гамак, а руки связывали под жерлом.

"Перекатывание ядра" ("Shot rolling") - когда матрос был чем-либо на корабле недоволен, он начинал катать по ночам ядро на палубе, как предупреждение офицерам. Когда оставалось совсем немного до корабельного восстания, матросы начинали катанием ядер сбивать с ног офицеров, и корабль назывался "shot rolling ship" - "корабль катящихся ядер", если дословно.
"Нравоучение" ("Jobation") - ругань и одновременно выговор.
"Каппербар" ("Capperbar", "cappabar") - от немецкого "kapern" - незаконное присвоение правительственных припасов.
"Подавать помои" ("to serve our slops") - помогать при исполнении наказания.
"Железные подвязки" ("Iron garters") - ножные кандалы.
"Пеньковый шейный платок" ("Hempen cravat") - петля висельника.
"Бридпортский кинжал" ("Bridport dagger") - то же самое, в честь городка Бридпорт, славившегося пенькой и изделиями из нее.

Для более подробного чтения о наказаниях - сюда (на английском).

А вообще есть очень интересный справочник "A Dictionary of Historical Slang" и еще оксфордский "A Dictionary of Euphemisms". В восторге от обеих книг ))

@темы: XVIII век, рабочее, морское, переводы (с англ), дисциплина на флоте

---

Нашла замечательный сайт, который собирает все онлайн-станции мира, и можно послушать любую из них, выбрав город на карте мира: radio.garden/
Классическая музыка мне понравилась на Нью-Йоркском радио - Classical WQXR: www.wqxr.org/#!/
В Будапеште существует средневековое радио от их Университета: medievalradio.org/
Венское радио и итальянское радио на немецком из Больцано; Бибиси из Кэмбриджа, где каждый из ведущих - твой лучший друг, серьезные разговоры из Мюнхена, народные песни Сербии и Индии... Я, конечно, все послушала урывками, ради того, чтобы погрузиться в английскую или немецкую речь, но очень интересные ощущения.

@темы: интересные ссылки, влюбленные весенние коты

---

Нет, это опять не пост про морские обычаи

Самая неблагодарная работа в науке - это, наверное, пытаться ее популяризовать. Знаменитый парадокс (люди уверенней говорят о том, что знают понаслышке, чем о том, в чем разбираются) работает здесь на все сто.
Когда задают какой-либо простой с точки зрения спрашивающего вопрос, например, о том, когда были придуманы ручки у фарфоровых чашек, или что такое - ness или -hood в английском, человеку вовсе не нужна лекция про множество теорий, самая вероятная из которых, наверное, такая-то, потому что можно привести такие-то и такие-то доказательства. Его вполне устроит ответ: "В 1754". Или "Это один из суффиксов существительного в английском языке".
Когда это осознаешь, исчезает желание долго тратить время на пояснения.
И все же, когда речь заходит о чем-то очень близком, невозможно не начать объяснять с примерами, доказательствами, всеми теориями, и прочим, и прочим, и прочим...

@темы: учебное

---

Подумать только, мне приходила мысль что-то написать в дневник еще в прошлом году, но всякие итоги года, комментарии, игры, интересные факты - все, все прошло мимо меня, ни на что нет толком времени. Обзор интересных идиом на британском флоте (которые касаются наград и наказаний) все еще укоризненно напоминает о себе (как и многое другое, что приходится делать медленно, чтобы делать вообще), отзыв и впечатления от ОК (как это было давно!) тоже остался в далеком прошлом...
Впрочем, я намереваюсь взять тот маленький и теплый кусочек клипа, который не доделала Никки, и положить его и все написанное (в том числе, написанное и  Дейдре) в Коробку Приключений - к сожалению, это единственное сообщество, которое я теперь знаю и все еще люблю на дайри. И да, это угроза!

Благодаря ОК я заново полюбила Дефо и жестокого Лонгфелло с романтикой обреченности (впрочем, она характерна для всего девятнадцатого века), благодаря жизни оценила Себастиана Бранта (в некоторых дураках со стыдом узнаешь себя) и Эразма Роттердамского (ехидна из ехиден!). Одновременно с этим необычайно интересен и двадцатый век: нашла все-таки книгу стенограмм из союза писателей СССР и дневник Игоря Дедкова (единственные два экземпляра лежат в читальном зале Национальной Библиотеки! Ни в Публичной библиотеке, ни в научной библиотеке Горького этой книги нет). От дальнего приходишь к ближнему, чтобы понимать себя и других людей: из чего мы выросли, какими мы можем стать, если не поостеречься.

Этой записи тоже бы не появилось, если бы не Гораций и наш латинист. Случилось так, что мне довелось перевести одно стихотворения Горация, и теперь я могу им поделиться. Вообще латинская поэзия сейчас мне кажется изысканным ребусом, где почти каждое существительное в оригинале несет два или три значения, выражения отсылают читателя к другим произведениям или легендам, и непрерывная цепь времени уходит в прошлое. Не скажу, что я так уж довольна результатом, но он вовсе не плох.

Пирр, разве не видишь, что трогать не стоит
Львенка из чрева сей львицы Гайтульской?
Вскоре сбежишь ты, спасаясь от битвы,
Жалкий грабитель,

Когда сквозь юнцов, преграждающих путь,
Пройдет она за прекрасным Неархом:
Жребий равный вам битва сулит, но ей
Ближе победа.

Пока ты пускаешь быстрые стрелы,
Точит она свои страшные зубы;
Молвят, зачинщик под ноги босые
Бросил ветвь пальмы,

Плечи его в душистой власянице
Ветер ласкает; он подобен Нирею
Иль Ганимеду, пропавшему с Иды,
Полной течений.

Non vides quanto moveas periclo,
Pyrrhe, Gaetulae catulos leaenae?
Dura post paulo fugies inaudax
proelia raptor,

cum per obstantis iuvenum catervas
ibit insignem repetens Nearchum:
grande certamen tibi praeda cedat
maior, an illi.

Interim, dum tu celeris sagittas
promis, haec dentes acuit timendos,
arbiter pugnae prosuisse nudo
sub pede palmam

fertur, et leni recreare vento
sparsum odoratis umerum capillis,
qualis aut Nireus fuit aut aquosa
raptus ab Ida.

Есть у меня и еще одно переведенное стихотворение семнадцатого века, которое я нежно люблю. Это кусочек из оперы в честь свадьбы какого-то английского герцога, которую написал Сэмюэл Дэниел. Я переводила его в подарок, чтобы напомнить о себе под Новый Год дорогому человеку, но подарить так и не подарила. Вряд ли теперь это имеет значение, поэтому выкладываю его здесь.

Любовь - болезнь, исток невзгод,
Не терпит панацеи;
Побег, что средь песков растет,
Подрезанным ценнее.
Что так?
Она умрет, коль холить долго,
Но плачет, коль забыть о ней.
Вот так!

Любовь - как пытка для ума,
Нет бесконечней бури;
По воле Зевса обрела
Злосчастную натуру.
Что так?
Она умрет, коль холить долго,
Но стонет, коль забыть о ней.
Вот так!

Впрочем, сдается мне, изначально я хотела написать этот пост о чем-то другом, а вышла сплошная литература ))

@темы: XVIII век, XVII век, любовь, которую ты нашел в аду, Гораций, Дэниел, поэзия, античность

---

Сегодняшнее, прекрасное, из обсуждения гномических поэтов:
- А вы знали, что поэты, которые используют гному, называются гномики?!

Кстати, у меня аж целую неделю есть подписка на History today. Там попадаются очень интересные материалы. Вдруг кому-то что-то нужно?
Одна из последних статей там про Майсорского Тигра, Султана Типу (именно его тело находят на картинке), и, надо сказать, что получаешь истинное удовольствие от самого изложения (тем более, что автор работает над биографией Уоррена Гастингса и заметно, насколько он в теме).

Еще из хорошего, что не будет слишком скучно (поскольку пока нет ничего, кроме напряженной работы): влюбилась неожиданно в "Разбойников" Шиллера. То ли оттого, что он их написал в 1781 году, то ли от самого звучания немецкой речи (да, я неожиданно послушала постановку), то ли от одновременной трагичности и некоторой наивности всех ее героев, но эта пьеса вызывает какое-то неудержимое умиление и желание сопереживать героям всей душой.

@темы: Священная Римская Империя, XVIII век, влюбленные весенние коты, Ост-Индия, Ост-Индская Компания

---

Вечер прошел чудесно. Пока нас заметало снегом, мы читали стихи, обсуждали поэзию, бродили от Хаусмана к Есенину, от Есенина к Пушкину, от Пушкина к Шекспиру, от Шекспира к Стоппарду... Мистер Т., специалист по санскриту (и смог ведь он найти место столь далекое от своих исследований!), вспомнил о пьесе Стоппарда, посвященной Хаусману, где тот стоит на берегу реки Стикс и размышляет о том, жив он или умер, о словах Харона об утерянных обрывках написанных когда-то произведений, и филология, и судьба, и философия, и поэзия смешиваются в одно. Мистер Т. говорил о ней так вдохновенно, что мне очень и очень сильно хочется срочно прочесть ее в оригинале. Увы, у Стоппарда я не знаю ничего, кроме пьесы "Розенкранц и Гильденстерн мертвы", и, кажется, пора это исправить.

Очень интересная деталь о поэзии. Английский поэтический язык георгианских, и викторианских, и эдвардианских времен был "страшно далек от народа"(с))), и оттого многое, что кажется нам чудесным и незнакомым по образности, на самом деле означает самые простые вещи.
- "Звезды не предсказали мне худшего, что могли", - цитирую я строчку из Хаусмана. - Мне нравится, как это звучит.
- О, тут нет ничего особенного, - отвечает мистер Т. - Представьте, что вы сидите на кухне и рассказываете, что вообще-то у вас в жизни все неплохо, ну там, может, работа разве что надоела или кто-то на ногу наступил в транспорте. Эта строчка не воспринимается нами иначе, и тем сильнее контраст дальнейших слов, которые пишет Хаусман.

Еще недавно погрузилась в чудесный мир правил чтения в испанском языке. Это что-то! Французский уже кажется родным, прекрасным и привычным по сравнению с этими звуками. Нет, к счастью, я не учу испанский. Мне попалось множество испанских названий, у которых нет аналогов на русском, и пришлось передавать их звучание русскими буквами. Эта буква b! Эта буква v! А эта буква g между гласными i! Кошмар.

@темы: любовь, которую ты нашел в аду

---

Шмидт в своих лекциях о Просвещении приводит три основные причины, отчего люди изучают историю:
- им нравится странствовать в разных эпохах и узнавать их, как людям, которые прикасаются к разным культурам в других странах;
- они хотят больше узнать о собственных предках и понимать их;
- они пытаются найти в прошлом ключи к нынешнему положению дел.

Моя причина - первая, и она удивительно созвучна с моей самой любимой цитатой из Донны Тартт:

«Pur — в одном этом слове для меня заключена вся тайна, вся кристальная, чудовищная ясность древнегреческого языка. Как сделать так, чтобы вы увидели этот странный суровый свет, пронизывающий пейзажи Гомера и сияющий в диалогах Платона, чуждый свет, для которого в нашем языке нет имени? Наш родной язык — это язык сложностей и частностей, вместилище чучел и черпаков, подкидышей и пива. Это язык капитана Ахава, Фальстафа и миссис Гэмп. И хотя он идеально подходит для размышлений подобных персонажей, от него нет ни капли прока, когда я пытаюсь описать с его помощью то, за что так люблю греческий — язык, не знающий вывертов и уловок, язык, одержимый действием и упивающийся созерцанием того, как действие это множится, неутомимо марширует вперед, а все новые и новые действия ровным шагом вливаются в хвост колонны с обеих сторон, и вот уже весь длинный и четкий строй причины и следствия движется к тому, что окажется неизбежным и единственно возможным концом.
В каком-то смысле именно поэтому мне были так близки мои одногруппники. Им тоже был знаком этот давным-давно погибший пейзаж, прекрасный и мучительный, им тоже случалось, оторвавшись от страниц, смотреть на мир глазами жителей пятого века до нашей эры. В такие минуты он казался им вялым и чужим, словно бы и не был для них родным домом. Это и восхищало меня в Джулиане и особенно в Генри. Их разум, их зрение и слух непрестанно обретались в границах строгих древних размеров — мир или, по крайней мере, мир, каким знал его я, и вправду не был им родиной. Они были аборигенами той страны, по которой я брел всего лишь восхищенным туристом, и корни их уходили настолько глубоко, насколько это вообще возможно»

@темы: история, XVIII век, влюбленные весенние коты

---

Вот я тут сижу, а, оказывается, тут некие английские историки сделали вики-проект, ведут его, ищут волонтеров и обучают студентов всему, что связано с морем и морским делом в Лондоне середины семнадцатого века.
Они отсканировали записи из книг Адмиралтейства, добавляют биографии, списки кораблей, в том числе рабовладельческих. Очень занимательное чтение.

PS. В последние две недели замечаю, что после того, как стала слушать плеер на улице, количество людей, которые желают спросить дорогу куда-либо, увеличилось чуть ли не втрое. Слушаю сейчас историка Джеймса Шмидта из Бостонского Университета, который рассуждает об эпохе Просвещения и о том, как оно повлияло на нас нынешних. Есть о чем подумать, и еще раз проникнуться любовью к тому времени.

@темы: XVIII век, XVII век, учебное, Война за Независимость, Колониальная Америка

---

Кинули в скайп чудесное:

"Долгой леты (наверное, уместно пожелать такое покойнику, но подразумевалась старая добрая «многая лета»).
Форс-маржовые обстоятельства.
Женщина с большой буквой.
Сохраняли вооружённый менталитет.
Хорошее время прохождение.
Расставить точки на ды.

Поставить жирный гвоздь.

Поставить жирный гвоздь.
Переводить стрелки с больной головы на здоровые.
Милые бранятся — только чешутся.
Сидеть сломя руки.
Для бешеной собаки не круг.
Не общались сто лет в обед.
Сдувать былинки.
Встрехнём старинной.
Девушка с высшего общества.
Контролировать ситуацией.
Приоткрыть занавесу.
На уши натянуто (имеется в виду — за уши притянуто).
С меня брезент.
Семь прядей во лбу.
Чревато боком.
Под дулей пистолета.
Имеет место на существование.
Одиночная старость.
Измывает от жажды.
С точностью, да наоборот.
Злой рог.
Бред седой кобылы.
Не пришёл кобыле хвост.
По мгновению волшебной палочки.
Мусолить глаза.
Эдипов труд (хочется Сизифова комплекса, но пока не подвезли).
Титановые усилия.
До костей мозгов.
Не стоит выведенного яйца.
С яйца воду не пить.
Гастрономическая сумма.
Лопается чаша терпения.
Белена спала с глаз.
Волеем случая.
Вверх транжирством.
Скрывать покровы.
Лиха беда сначала.
Из рук вон выходящий.
Не от мира всего.
Вернётся с троицей.
Суть до дела.
Столько шуму из-за нечего.
Облик аморали.
Диву давать.
Порвали на британском флаге.
Кивнуть в чужой огород.
Выносить соль из избы.
Цвет клином сошёлся.
Хоть цветы выноси.
Набить оскому.
Глаза страшили, а руки делали.
В чужом бревне соломинки не видит.
В чужой монастырь со своим усталым.
Палка на двух концах.
Родные пернаты.
Брюзжа слюной.
Провались ты пропадом.
На скидку (навскидку).
Работать закатив рукава.
Виняйте на себя.
Не мешкая лукаво.
Не возведи себе кумира (более того: «не возведи себе кумира — очень точная фраза», сообщает автор фразы).
Курам наспех.
Поднять наспех.
Толочь воду ступой.
Высосано с потолка.
Венок вселенной (венец творенья).
Дрозды правления.
Яблоня раздора.
Прочитала как на духу (на одном дыхании).
Читается в запой.
Читал в захлёп.
Секрет полушинели.
Разберендить душу (эх, что ж вы так, берендеи!).
Записано золотыми скрижалями.
Словарный понос.
Измытая тема.
Заядлая тема.
Навес золота.
Выжитый лимон.
Глаза рассыпаются.
Вопрос бедром.
Тихой цапой.
Под ставить по дудар.
Как пчёлы на мух.
Отрезанный лапоть.
Отсюда рукой поддать.
Беречь как синицу ока.
Молить чушь.
Выбраться из устрицы.
Финит а-ля камедия.
Алигер ком алигер (присоединяюсь к невольной оценке творчества поэтессы).
Из языка вырвали.
Главное быть самими сабими.
Буду петь ассану.
Огульными путями.
Самый цинус.
Стоит ли овчинка выделенки?
В подмотки не годится.
Ссыт погорло."

Все тлен.

---

Оторвусь-ка я от перевода (тем более, что давно пора спать) и расскажу странное.
Душевной гордостью томима, в прошлом году я закончила свой роман, вычитала его, проверила на знакомых и отослала в несколько издательств, после чего благополучно постаралась о нем забыть. Чуда, конечно, не произошло, и мне почти никто не ответил, а кто ответил - лучше бы не отвечал. Одни разорились, а вторым очень нужны были деньги, а третьи спрашивали: "Ну вы, кажется, что-то нам присылали, да? Ой, кажется, у нас это потерялось". Ни с какими издательствами я разговаривать не умею, в принципе, да и люди там больше озабочены тем, чтобы найти хоть что-нибудь, что можно напечатать, хорошо продать и желательно без всяких проблем, и я их даже вполне понимаю в этом.
Весной я в разбитых чувствах опубликовала его на СИ и, как ни странно, какие-то неведомые люди пришли и молча наставили ему хороших оценок (и даже до сих пор приходят). "Ну это же СИ, - думала я. - Тут всем ставят хорошие оценки. Раз с издательствами такая беда, значит, в тексте что-то не то. Все не то, наверное". И моя память услужливо мне подбрасывала все, что могло быть не так, ярко расцвечивая подробностями, что и кто мог бы подумать в определенных местах, пока мне действительно не стало казаться, что так пишут первоклашки, которых воспитывала стая гиен.
Сегодня (то есть вчера) меня уговорили зарегистрироваться на "Мастерской Писателей".
И вот я подумала, что не хочу я начинать выкладываться с переводов, а пойду-ка и выложу свой многострадальный роман. Беда в том, что загружать его полностью, как на СИ - единым файлом, - невозможно, и волей-неволей мне пришлось его перечитать.
Надо сказать, что теперь я негодую на свою память, которая навыдумывала всяких ужасов о неплохой в целом вещи. Но странное не в этом, а в том, что пока я тут страдала, на меня уже, оказывается, написали рецензию с похвалами (тоже еще весной) и опубликовали в той же "Мастерской Писателей". Удивительное ощущение, когда читаешь восприятие читателя не в личных сообщениях, скайпе, во вконтакте или где-нибудь там еще. На самом деле я читала ее в той же личке и знала, что она будет на СИ, но находить в других местах и перечитывать - так забавно; тем более, что весной я не решалась этого делать, из-за борьбы с собственном любопытством (с ней мы пришли к ничье и компромиссу).

На самом деле это очень печальная история, и вначале она печальней всего, хотя и начинается, вероятно, банальней всего. ...Вообще для меня нет ничего трудней, как рассказывать о том, что ты уже написал и что-то пережил. Я хотела написать исторический роман, но именно исторического не получилось, получилась хорошая история, чем я, пожалуй, больше довольна. Без волшебства, без, кажется, роялей, почти без драк и без особых приключений в привычном для нас смысле. Она, конечно, о любви и о дружбе, и о том, что хороших людей больше, чем плохих, и о том, что все получается обычно к лучшему и делает нас сильней. Там много рефлексии, история написана от первого лица, и иногда встречаются отсылки к другим книгам и тому подобное. Если коротко, я говорю все это к тому, что мне бы хотелось, чтобы вы, если у вас найдется время, почитали бы эту историю (но не ели кактус, если что). Автор будет рад и счастлив.

Здесь лежит та самая рецензия, из-за которой я написала этот гигантский пост. Немножко корявая, но очень искренняя. Здесь лежат иллюстрации, которые давным-давно делала моя подруга для другого романа, так что не пугайтесь.

А здесь тот самый роман, из-за которого весь сыр и бор.

@темы: XVIII век, Камила, влюбленные весенние коты

---

Купила сегодня репринт книги 1880-х годов с французскими детскими песенками (мне кажется, что часть из них произошла из народных и придворных прежних времен)
Иллюстрации там хороши! Я, конечно, отсканировала только те, что связаны с восемнадцатым веком, да...

Кто бы мне сказал еще год назад, что я буду учить французский!

@темы: XVIII век, XIX век, Искусство

---

Неожиданно нашла портрет Жана-Батиста Тавернье, известного путешественника и исследователя Ближнего Востока конца семнадцатого и начала восемнадцатого века. О нем часто упоминает Эдвард Айвз в своем путешествии.

Не могу не вспомнить: "и в каждом подарке набоба - халат, драгоценности из мелких камней, сабля и хороший скакун". Но, по правде, к концу восемнадцатого века платья уже дарили поскромней ))

@темы: XVIII век, Искусство, Путешествие Эдварда Айвза в Ост-Индию

---

Обсуждали сегодня на занятии рассказ "Button, button" by Richard Matheson об одной замужней женщине, которой торговец предложил кнопку, нажав на которую можно убить человека и получить 50 000$. Она не колебалась, нажимать или нет, она хотела нажать, но ее останавливал муж, которому сама идея казалась отвратительной. В итоге, в мечтах о доме, деньгах, новой одежде она все-таки нажала ее. Умер ее муж. Она получила за него страховку.
Так вот, что интересно, из шести обсуждавших человек трое четко сказали, что нажали бы на ее месте кнопку, и неважно, чья смерть последует за этим. Эти же люди уверены, что в мире всем и на всех плевать, и никто ничего бескорыстно не делает. Получился интересный спор об экспериментах, благотворительных организациях, волонтерах, эпидемиях и всем прочем. Почувствовала себя оторванной от жизни фиалкой.
Чтобы два раза не вставать, упомяну, что Бог придумал отдельную пытку для гордецов - переводить стихи. Это иногда так же тяжело, как целый день ходить с тяжеленным рюкзаком по лесу.

@темы: а жизнь продолжается!