Вот такой странный октябрь из 1745 года; гравюра Томаса Берфорда по картине Томаса Берфорда, незаметного гравера и почти неизвестного художника, о котором даже толком неизвестно, когда он точно родился и когда точно умер. Сентябрь у него куда как милей. Другое дело, что трудно судить картины лишь по фотографии (я поняла это после огненных ночных пейзажей, где отчетливо чувствуется разница в восприятии самой картины и ее бледной тени в цифровой форме - чудо, да и только!)

К ней хочется добавить подходящей музыки (например, Телеманна или Баха), но, увы, все так изменилось, что я даже ума не приложу, откуда и как сюда можно вставить песню.

@темы: XVIII век

---

Кросби, шпион патриотов

Энох Кросби встретил Вашингтона в доме Джона Джея и там же предложил свою службу на благо армии патриотов. Кросби был не слишком удачливым сапожником, но после начала войны он приладил на спину короб торговца и, как гражданское лицо, питающее симпатию к тори, получил доступ к расквартированным британским войскам. Точно известно, что во время его первого прихода в казармы в его коробе лежал пропуск за подписью сэра Генри Клинтона, и соседи Кросби так уверились в том, что он служит англичанам, что схватили его и приволокли к генералу Вашингтону, но во время бурного обсуждения этого происшествия Кросби выскользнул из ненадежных наручников и сбежал. С другой стороны, Клинтон немало озадачился поразительной прозорливостью американцев о каждом его вздохе, пока он готовился нанести удар, и терял время, возможности и самообладание. Будто мало было Кросби подозрений от обеих армий и ненависти соседей, так он еще стал мишенью для Ковбоев и Скиннеров, которые уверились, что у него есть деньги, и вознамерились заполучить их.

Скиннеры были маркитантами у американской армии, Ковбои же состояли из тори и англичан-дезертиров. И те, и другие числились для виду поставщиками припасов для обеих армий, но на самом деле их проклинали фермеры и горожане, жившие в нейтральной полосе к северу от острова Манхэттен. Хотя и Ковбои, и Скиннеры были дерзкими грабителями, им порой приходилось нелегко даже при стычке с фермерами, как, например, случилось у Тарритауна, где Ковбои загнали женщину до смерти, а потом были буквально покромсаны на кусочки разъяренными соседями. Она стала одним из множества призраков, что стонут в нейтральной полосе, и карканье птиц, что пророчат злую судьбу с Вороньей горы, перемешивается с ее плачем. Полные бесстыдства, Ковбои и Скиннеры питали преданность к своим влиятельным хозяевам, и всякий раз, как встречали друг друга, рвались в драку, особенно за награбленное, которое можно было отобрать.

В октябре 1780 года Клодиус Смит, король Ковбоев, и три его сына решили, что пришло время заполучить деньги Кросби для короны, и отправились к его домишку, рассчитывая найти его у родного очага, поскольку отец Кросби тяжело хворал. Когда они пришли туда, то увидели, что Скиннеры опередили их, и через окно они узнали в главаре знаменитого разбойника, за чью голову была назначена награда. Он обыскивал каждый закоулок, каждую трещинку в комнате, пока Кросби, раздетый до подштанников и рубахи, стоял перед погасшим очагом и молил этой ночью оставить его наедине с умирающим отцом.

- Дьявол с твоим отцом! – зарычал Скиннер. – Давай сюда золото или мы запытаем тебя!

Он выразительно крутанул веревку, завязанную на его запястье. В тот же миг слабый голос умирающего отца послышался из другой комнаты.

- Берите все, что у меня есть, только отпустите! – Кросби вынул кирпич из очага, и в тайнике показалась пригоршня спасительного золота.

Главарь попробовал помешать ему уйти, но Кросби опрокинул его на пол и бросился к отцу. Разбойник же запустил руку в дыру и принялся выгребать золотые соверены. Немедля снаружи послышались выстрелы из четырех ружей: зазвенело стекло, послышались крики боли, и четверо из Скиннеров упали, истекая кровью, двое других бросились прочь и спаслись, главарь же столкнулся на пороге с Ковбоями, что отняли у него золото и в один миг скрутили ему локти.

- Думаю, тебе любопытно, кто отловил тебя, - сказал старый Смит, уставившись в лицо удивленному и упавшему духом разбойнику. – Я сотни раз говорил тебе не попадаться мне на глаза, а ты опять тут как тут.

Не прошло и пяти минут с тех пор, как разбойник схватил золото, и он был задушен собственной веревкой, а потом повешен на суку яблони; Ковбои, охраняя свои денежки, скрылись в темноте.

Кросби вскоре появился в рядах Континентальной Армии, и хоть еще недавно на него смотрели криво, вскоре правда вышла на свет, и его чествовали, как героя, поскольку сведения, что он приносил Вашингтону из лагеря Клинтона, уберегли людей от многих бед. Он выжил после нападения на свой дом из-за размолвки грабителей и выдержал тяжести и ужасы войны, благодаря своей удаче и крепости. После Конгресс дал ему денег больше, чем он лишился, поскольку его командир рекомендовал его следующими словами: «Обстоятельства политической важности, в которые были вовлечены жизни и судьбы многих людей, обязывали прежде хранить секрет, о котором сегодня поведает эта бумага. Энох Кросби был преданным и тайным слугой своей страны. Пусть люди не вознаградили его, но это сделает Бог. Джордж Вашингтон».

Вместе с Кросби сведения о враге добывал человек по имени Гэйнос, который держал таверну в нейтральной полосе, и ее частенько грабили. Как-то раз, когда на него напали Ковбои, Гейнос со своими жильцами и конюхами выстрелил в разбойников, как только они вломились в открытую дверь, а затем, быстро выступив вперед, обезглавил их предводителя одним взмахом катласса. Отступающие разбойники скинули тело в колодец на дворе, и теперь он ночами сидит на раскрошенном колодезном кольце, безуспешно разыскивая свою голову.

Еще можно упомянуть, что Скиннерам представился шанс отомстить Ковбоям за их бесславное поражение в доме Кросби. Они напали на Ковбоев в шатровидной пещере в Йонкерс, которая зовется пещерой Вашингтона, потому что генерал как-то прилег здесь подремать на бивуаке, и не только обратили их в бегство, но и забрали столько сокровищ, что несколько лет вели пристойную и честную жизнь.

@темы: история, XVIII век, Война за Независимость, Американские сказки

---

«Неповторимость мгновения была сокровенным смыслом жизни — и смерти. Говорить о ней было все равно что иными словами говорить о том, что человек смертен. Поскольку только лишь Бог вездесущ, он мог одновременно быть везде и всюду. Он не был ограничен пространством и временем, так же как не был ограничен погодой или временем года Только лишь Бог мог видеть события так, будто бы они всё еще происходили или будто они все произошли одновременно. Только Бог мог видеть движущиеся тени умерших и слышать их голоса. Теперь все это мог делать человек».

Весь последний месяц изучала курс "Теории исторического знания". Было трудно, но занимательно - теперь не надо больше изобретать велосипеды, и стало гораздо понятней о прошлом и о настоящем, о массовом знании и теориях времени разных веков. Пока мне все еще снится, что я кому-то рассказываю разницу между историческим романом и историческим исследованием в наше время и "тотальную историю", но надеюсь, что оно пройдет. Мне открылось много интересных книг, не все из них я успела прочесть, но это легко исправить.
Теперь можно отдышаться от бешеного ритма и возвращаться к прежним делам, отвечать на неотвеченное, решать нерешенное, дочитать великолепного Берстина, которого я цитирую выше. Следующий этап - это латынь, но тут хоть не так насыщенно.

@темы: история, а жизнь продолжается!, влюбленные весенние коты

---

В словаре Хобсона-Джобсона (вообще интересен такой выбор названия; если не ошибаюсь, то аналогией на русском будет словарь под названием, скажем, "Фигляр и Клоун") приведена следующая индийская насмешливая песенка, посвященная бегству Уоррена Гастингса (первого губернатора Бенгала) из Бенареса в 1785 году и отступлению полковника Монсона в 1804:

"Ghore par hauda, hāthī par jīn
Jaldī bhāg-gāyā Warren Hastīn!
Kornail Munsīn!"

"На коне - хауда, на слоне - седло,
Гастингсу и Монсону драпать припекло".

Есть некоторая путаница с полковниками Монсонами в Индии - их было двое: один участвовал в Семилетней войне, второй - во времена Наполеоновских войн. Хотела поискать изображение второго беглеца, но нашла лишь портрет старого Джорджа Монсона; он - выше.

PS. Узнала про Хобсона и Джобсона. Оказывается, здесь спрятана игра слов, потому что в Англию это выражение пришло из Индии, от мусульман-шиитов, которые на праздник в месяц Муххарам восклицали: "'Yā Ḥasan! Yā Ḥosain!" и постепенно превратилось в Хобсона и Джобсона.

@темы: история, XVIII век, XIX век, Ост-Индия

---

"Великий Могол дарует фирман, сын его - нишан, набоб - перванну, а визирь - хузбалхукум" (1761 год).

И себе дороже попутать названия документов, хотя по сути это одна и та же бумага.

@темы: XVIII век, Ост-Индия, Путешествие Эдварда Айвза в Ост-Индию

---

Возлюбленный Полли

В середине нашего века скончалась иссохшая старуха лет девяноста из ныне покинутого дома в Уайт-плэйнс. Ее звали Полли Картер, но соседи называли ее «Безумной Полли», поскольку она отличалась эксцентричностью и не жаловала людей. Среди вещей, что остались в ее доме, были высокие напольные часы, подобные тем, что дарят за хорошую охоту, и они мрачно тикали у подножья лестницы.

Давным-давно, когда шла война за Независимость, этот дом стоял за линией британских войск; отец Полли был полковником в армии Вашингтона, и оттого девушка жила в одиночестве. Британские офицеры относились к ней почтительно, но имели пренеприятную привычку заходить в ее дом без приглашения и именем короля требовать развлечений, что ей приходилось делать с неохотой. Одним дождливым днем дверь резко отворилась, затем щелкнул замок, и Полли очутилась в объятьях рослого и красивого лейтенанта, одетого в синий мундир. Это был ее кузен и жених. Милая беседа долго не продлилась, за дверью послышался шум: три английских офицера ждали, когда их впустят в дом.

Возможно, они видели, как Лоуренс Картер зашел в дом, и, если бы его поймали, он был бы повешен, как шпион. Ему нужно было спрятаться, но там, где его бы и не подумали искать. Часы! Со смехом и поцелуем юноша согласился забраться в узкую клетушку, и, забросив мундир со шляпой за мебель, Полли впустила в дом офицеров: мрачных, промокших и требовавших обеда. Они натоптали в лучшей из комнат грязными сапогами, безумолчно болтали и, чтобы согреться, пустили по кругу бутылку бренди. Полли подала им обед так быстро, как только могла, поскольку хотела выпроводить их из дома, но уходить они не желали и прикладывались к бутылке так часто, что еще не закончился обед, а они уже были шумны, пьяны и говорили таким языком, что Полли выскочила прочь из комнаты.

К ее счастью, она, наконец, услышала, что они собираются уходить, но когда они уже стояли у дверей, старший из офицеров вскинул голову к лестнице, столь темной в тусклом свете, и приказал одному из товарищей: «Взгляни-ка, который сейчас час?» Подчиненный, что был пьяней остальных, пошатываясь, подошел к часам и заявил: «Паршивые часы стоят». Затем он добавил, сочтя свои слова смешной шуткой: «И никогда больше не пойдут». Он вынул саблю из ножен и беспечно ударил ею часы, а вдобавок проткнул лезвием деревянную дверцу, после чего все трое ушли. Когда их шумные голоса затихли вдалеке, Полли побежала вызволять своего возлюбленного, но что-то липкое и темное текло из-под часов. Дрожащими пальцами она отворила дверцу, и Лоуренс, ее возлюбленный, упал ей на руки, уже бездыханный. Тот офицер был прав: часы больше никогда не шли.

@темы: XVIII век, Война за Независимость, Американские сказки

---

Немного колдовства на ночь ^^)

Ночные всадники Френсиса Уолкотта

Меньше чем век назад, в Копеке, на Беркширских холмах, жил Френсис Уолкотт, высокий и смуглый человек с выступавшими вперед зубами, и от его неприятного смеха у соседей по спинам бежали мурашки. Ремесла, как такового, у него не было, но фермеры сильно его боялись, и он брал с них дань: свинину, муку грубую и мелкую, яблочное вино – ему давали все, что он желал, стоило ему лишь попросить, ведь кто, как не он, мог заставить лошадь в бороне остановиться, и ни окрики, ни хлыст не заставили бы ее сдвинуться с места? Не он ли надоумил свиней фермера Рота ходить на задних лапах и пытаться говорить? А когда он крикнул детишкам фермера Уильямса «Хоп! Хоп! Хоп!», разве они не вскочили на ободок стенной деревянной панели в приемной - в ярде от пола и шириной всего лишь в дюйм, - и не обошли по нему кругом, а после, подобно птичкам, прыгали со спинки на спинку кресел, а мебель при том стояла неподвижно, будто была прибита гвоздями к полу? И разве не был он вождем тридцати ночных всадников, чьих лиц не видел ни один человек и не желал видеть, и не эти ли всадники каждую ночь, когда луна шла на убыль, творили злые дела в окрестностях по его приказу? И не он ли нашел таинственное послание с луны на горе Рига, высеченное на метеоре?

Лошадиные хвосты оказывались связанными, хряки пускали пену изо рта и ходили как люди, коровы давали не молоко, но кровь. Ночные всадники встречались с Уолкоттом в рощице, где росли вязы и орех, и у каждого из них была украденная вязанка овсяной соломы; эти вязанки Уолкотт превращал в черных лошадей, как только ночь становилась достаточно темна, чтобы никто не увидал ритуала. Лошади эти не могли пересекать бегущей воды и в полночь разваливались на кусочки, вновь превращаясь в овсяные связки, но до того они бережно несли своих всадников и, словно ураганы, проносились сквозь леса и поля, без труда перепрыгивая через кусты, заборы и даже деревья. Наутро никогда нельзя было найти следов того, что творилось ночью.

В конце концов, дьявол пришел забрать то, что принадлежало ему по праву. Уолкотту исполнилось девяносто, и он лежал в своей хижине, хворый и беспомощный. Ни один священник не пошел к нему, но двое или трое соседей перебороли свой страх и явились в дом чародея, чтобы дать тому успокоение в смертный час. С темнотой началась буря, и с первым раскатом грома лицо старика приобрело столь зловещее и ужасное выражение, что невольные свидетели отпрянули назад. В окно ворвалась вспышка лилового пламени, сопровождаемая ужасным колокольным звоном, и ноздри заполнил запах серы; в следующий миг Уолкотт испустил дух. Когда сторожа отправились домой, дороги в округе оказались сухими, и никто в деревне не слышал ни грома, ни дождя, ни ветра. Сие было пришествием дьявола.

@темы: XIX век, Американские сказки

---

Со знакомым вчера:

- И вот, пригласили меня в какой-то гоп-стоп. Хотя нет, оно как-то иначе называется... В стенд-элоун? Хотя это тоже не то. В общем, прислали мне картинку... Черт, как же будет это слово?

Через полчаса выяснили, что это был флэшмоб.

***
От него же, про Пикассо, поэта Введенского (мучала людей стихотворением "Потец") и авангардное искусство 20-х - 30-х годов:
- В искусстве это время самовыражения через шизомазню!

@темы: а жизнь продолжается!

---

Великий слоупок в моем лице наконец-то узнал, почему во всех документах фунты обозначаются буквой l, пенни - d, а шиллинги - s. Все оказалось донельзя просто: libra, denarius, solidus. Еще те же фунты могут называться в определенных случаях - bob, а шиллинг - quid.
Вообще, я поняла, зачем в учебниках восемнадцатого века были задачи по переводу денег - арифметику тренирует прекрасно (попробуй в уме перевести 33 гинеи с четвертью в фунты через шиллинги и пенсы) и в делах лишним не будет. Вполне представляю себе людей, что счета не знали - прелесть что такое, но, разумеется, лишь для торговцев.

@темы: история, XVIII век

---

Не ожидала, что столкнусь с такой ситуацией с Вашингтоном Ирвингом. Увы, не смогла найти русский перевод, потому что некий правообладатель возражает. Ох уж эти издательства и переводчики! Их тайный план - возродить изучение иностранных языков и научить читателя многоумию и ловле намеков. Хотя ликвидировать проблемы в последнем, похоже, взялись власти.

@темы: архитектура зла

---

Бенджамин Уэст. Спасение генералом Джонсоном барона фон Дискау от томагавка индейца

Склон майора Роджерса

В те стародавние времена берега озер Лейк-Джордж и Шамплен были разорены войной. Там и сям тихие воды несли баржи англичан и французов, а у зеленых холмов раздавались пронзительные звуки сигнального рожка, грохот пушек и воинственные крики дикарей. Выдумка и история переплелись воедино среди здешних лесов, и память о деяниях тех дней все еще звучит в глухих уголках. Неподалеку от Глен-Фоллс, посреди реки, есть пещера на утесе, где храбрый Ункас нес дозор вместе с Соколиным Глазом. Между ней и Лейк-Джордж лежат Кровавый Овраг и Кровавый Пруд, что получили свои названия от Кровавой Утренней Вылазки, которую снарядил сэр Уильям Джонсон сентябрьским утром 1755 года, чтобы задержать Дискау, пока Форт Уильям Генри не достроен. В последовавшей стычке были убиты полковник Уильямс, основатель колледжа Уильямса, и капитан Грант с Коннектикутской границы, прадед президента Гранта. И мертвых, и раненых швырнули в Кровавый Пруд; много дней после вода в нем была красна и жирна, а люди говорили, будто она принимает алый оттенок на рассвете и очищается на закате. Пленники, которых передали индейцам, имели мало надежд на спасение, поскольку белые союзники дикарей не могли противостоять их дикости и варварству. Слепая Скала зовется так, потому что индейцы привели на нее белого человека, вырвали у него глаза и швырнули их в золу у подножья. Пленников обычно пытали: с размаху загоняли сосновые иглы в плоть, вырывали ногти и резали тела ножами, прежде чем они отправлялись к столбу сожжения. Одного из английских пленников приговорили к прогону сквозь строй. Индейцы уже было собрались избить его, как только он пойдет между двумя рядами, но белый человек схватил младенца в люльке и бросил его в огонь, в поднявшейся же суматохе достал топор, перерезал путы своего товарища, приговоренного к смерти, и они сбежали.

Но самая известная история этих мест связана со скалой майора Роджерса или Склоном Роджерса, высокого обрыва у нижнего края озера Лейк-Джордж. Майор Роджерс вовсе не скатился вниз в кожаных штанах, но его спасение было не менее замечательным, чем если бы он все же ухитрился сделать так. Тринадцатого марта 1758 года, во время разведки вместе с двумя сотнями рейнджеров у форта Тикондерога, его застали врасплох французы и индейцы. Всего лишь семнадцать его людей избежали плена и смерти, а его самого загнали на самый край скалы. Благодаря короткой задержке краснокожих, которые потеряли его след, он выгадал время, швырнул свою походную сумку вниз и переодел снегоступы задом наперед, а затем спустился вниз, к лощине, по собственным следам до появления дикарей из лесу. Те заметили, что следы беглеца ведут к вершине, и решили, что он бросился с утеса и покончил с собой, предпочтя смерть позору плена. Каково же было их удивление, когда они увидели внизу, на глади замерзшего озера, майора, который быстро шел к форту Уильям Генри. Он вышел на лед через расселину в скалах, но индейцы, уверившие в его прыжок со скалы, сочли, что его спас Великий Дух, и испугались стрелять ему вслед. Сам того не зная, майор Роджерс избрал лучшее место для исчезновения, потому что индейцы относились к нему с суеверным страхом, искренне веря, что отсюда духи, охотившиеся в лесах, сбрасывали злые души и топили их в водах озера, вместо того, чтобы отпустить в страну вечной охоты. Майор добрался до казарм в целости и сохранности и поднял оружие против своей родной страны семнадцать лет спустя, когда колонии взбунтовались.

Отдельно, конечно, доставляет саксонец фон Дискау, который из Людвига Августа переименовался в Жана-Армана.

@темы: история, XVIII век, Семилетняя Война, Колониальная Америка, Американские сказки

---

Самая моя яркая эмоция от английских походов Клайва в Индии - вечное обалдение.

«Мы потеряли больше пятидесяти людей в этом сражении; до наступления рассвета отряд гренадеров взлетел на воздух из-за дождя вражеских огненных стрел, пролившегося на их головы; огонь поджег порох, который они несли в карманах».

Еще, оказывается, тогда уже был рецепт концентрированного супа для долгих путешествий. Бульон из телячьей ножки уваривали до плотности хорошего клея, потом высушивали, пока не получали твердую плитку, которую можно было везти с собой в кармане... Век живи - век учись.

@темы: история, XVIII век, Путешествие Эдварда Айвза в Ост-Индию

---

Разделение саранаков

В середине прошлого века многочисленный народ индейцев Саранаков населял леса Верхнего Саранака, сквозь которые шла индейская тропа-волок, и они называли ее Путем Орлиного Гнезда. Когда бы они ни нападали на Тахави у подножья горы Тахавус, всякий раз двое юных силачей, Волк и Орел, соперничали друг с другом: кто добудет больше скальпов, и племя в восхищении перед ними делилось на двое. Был лишь один человек, которому происходящее не приходилось по душе – старый сэйчем, один из шаманов, кто спасся, когда Великий Дух заточил этих служителей зла в дупла старых деревьев, стоявших вдоль тропы. Даже сегодня там можно увидеть иссохшие стволы и ветви – это те, кому повезло меньше, пытались вырваться и раздвинуть руками смыкавшуюся кору. Окуара не смягчился ни после пережитой опасности, ни после милости, благодаря которой он все еще жил на свете. Наоборот, его одолевала горечь, когда он видел, что племя, как ему казалось, больше думает о смелых и могучих воинах, чем о согбенном и злоумном советнике.
Наступил месяц зеленой листвы, и оба воина ушли охотиться на лося, но на следующий день Волк вернулся в одиночестве. Он сказал, что на охоте они разделились, и много часов он звал своего друга, и искал столь долго, что подумал, будто тот наверняка опередил его и вернулся в лагерь. Но Орла здесь не было. Сэйчем с мрачным лицом поднялся и сказал:
- Я слышу раздвоенный язык змеи. Волк завидовал Орлу и вонзил в его сердце клык.
- Волк не может солгать, - ответил ему юноша.
- Где же тогда Орел? – злобно спросил его сэйчем, стиснув рукоять томагавка.
- Волк уже ответил.
Старый сэйчем бросился на него, подняв томагавк, но наперерез ему кинулась жена Волка, закрыв своего мужа, и томагавк рассек ей голову. Вождь упал чуть позже, с ножом Волка в сердце, и лагерь охватило смятение. Прежде чем миновал день, лагерь разрушился, и среди людей поселился раздор, поскольку теперь невозможно им было жить в мире. Волк с половиной людей спустился вниз по Гремящей реке к новым охотничьим землям, и почва, что разделила семьи, окрашивалась в красный цвет, когда бы одна сторона не встретила другую.
Прошли долгие годы, пока одним прекрасным утром верхнее племя не увидело каноэ, что приближалось к ним, пересекая озеро Серебряного Неба. Старик вышел из него: это был Орел. После того, как они расстались с Волком, он попал в расселину среди камней и лежал там беспомощным, пока его не нашли охотники, что шли в Канаду. Он воевал с англичанами против французов, взял себе в жены скво с севера, но вернулся умирать среди людей, которых любил в молодости. Глубока была его скорбь, когда он узнал, что его друга обвинили в его убийстве и из-за этого утверждения счастливое когда-то племя разделилось. Воины и сэйчемы двух родов созвали совет и в его присутствии поклялись хранить мир, потому по прошествии времени Орел мог умереть удовлетворенным.
Мир сей сохранялся всегда.

@темы: история, Американские сказки

---

Нет в словах ниже никаких сомнений, хотя история подобна в чем-то живописи - и на картины, и на прошедшие события, - лучше смотреть издалека и с холодным сердцем. Если взять любое событие, что сейчас волнует нас, то чаще всего его наступление современники встречали относительно равнодушно, и их умы волновало совсем иное, чем последствия для них и для будущего.

«Клайв был гангстером, добившимся почестей, фальсификатором, лжецом и жуликом, что он и сам признавал. Его так называемые военные операции смешны, если сравнить их с кампаниями современных ему полководцев. «Государство», которое он основал и которым управлял в течение семи лет, занималось только лишь разбоем, преследовало единственную цель извлечения максимальной выгоды из якобы управляемых территорий. Английские историки предпочитают замалчивать период с 1757 по 1774 г., но достаточно сказать лишь одно: ни в какой период длительной истории Индии, даже в царствование Тораманы или Мухаммеда Туглака, народу не приходилось сносить такой нищеты, как в Бенгалии во времена Клайва».

Паниккар К.М. Очерк истории Индии

@темы: история, XVIII век, Ост-Индская Компания

---

Лицо старого индейца

У нижнего пруда Осэйбл до сих пор стоит огромный красноватый камень, напоминающий человеческий профиль, и перед ним лежит маленький, похожий на младенца. Когда этими землями владели Тахави, здесь, у «Темной Чаши», как они называли озеро, жил их сэйчем, человек, известный своей доблестью и удивительной для его лет добротой. Когда умерли его дети и храбрый внук, единственная надежда старика, последовал за ними в страну облачных гор, сердце Адоты зачахло с его смертью. Он встал перед сим камнем и сказал своему народу: «вспомните, что я сделал для вас, вспомните, как я прогнал врагов наших с озер Звездных Гроздьев и Серебряного Неба к озеру Уэнда, чтобы мы могли охотиться и рыбачить в мире на этой земле. Внук мой, Звезда, был вознесен, чтобы короновать бога гроз, который нынче шествует через горы, корежа деревья, освещая долины своими зазубренными факелами.
Жизнь моя с этих пор ничто», так заключил он.
Как только эти слова вырвались из его уст, он упал на спину, и дыхание покинуло его тело. Потом явился бог гроз, и люди съежились перед ужасающей огненной вспышкой, что он послал им. Последующий раскат грома, казалось, потряс землю до основания, но шаман племени неподвижно стоял, прислушиваясь к речам бога в небесах. «Племя Тахави, - растолковал он, - Адота ступил на звездный путь, что ведет в земли счастливой охоты, и солнце светит в его сердце. Никогда больше он не пройдет меж вас, но бог любит и вас, и его, и навеки оставит его лицо в горах. Глядите же!» И когда люди подняли глаза, то увидели, что молния оставила на утесе след, напоминавший Адоту и его любимого внука, Звезду. Тогда они похоронили тело старика и проводили здесь свои священные празднества, пока белые люди не прогнали их из этой земли.

@темы: Американские сказки

---

Cкачать Pg. Lost Weaver бесплатно на pleer.com

А вот и любовный роман:

Мельница призраков

Сорок или пятьдесят лет назад среди жителей Адирондакских гор появился некий Генри Клаймер из Бруклина. Он поселился у Литл-Блэк-Крик и на тамошней грубой, пнистой земле попытался завести ферму, однако поскольку он был новичком в подобном деле, то скоро сдался и перебрался в местечко неподалеку от Нортвуда, известное как мельница призраков. Когда было срублено первое дерево, тут как тут началась пирушка с пирогом в честь Клаймеров, поскольку и темноволосый, крепкий, симпатичный мистер Клаймер, и его живая, юная жена были щедры на гостеприимство. Пара говорила о себе немного, они казались столь любящими друг друга на людях – слишком любящими, в конце концов, и, кроме того, было ясно, что миссис Клаймер, в отличие от мужа, привыкла к лучшему обществу. Случилось так, что пока гости болтали и смеялись за летним уличным столом из тонких досок, которые миссис Клаймер незаметно умыкнула со старой мельницы в свой скромный маленький дом, один из соседей последовал за ней и стал случайным свидетелем занимательного эпизода. Миссис Клаймер опустилась на колени перед своей кроватью, расплакавшись над детским портретом, когда в комнату внезапно ворвался мистер Клаймер и попытался вырвать рисунок из ее рук.
Она дерзко уставилась на него.
- Полагаю, ты хранишь портрет, потому что он похож на него, - заявил он. – Можешь возвращаться назад. Ты знаешь, что он ищет тебя, и где ж ты останешься со своей аристократичностью?
Женщина указала ему на дверь, и он вышел, не проронив больше ни слова; так же поступил и невольный слушатель. На следующее утро миссис Клаймер нашли повешенной на мельничном крыле. При допросе муж признался, что вчера «слегка с ней поговорил» и предположил, что она внезапно сошла с ума. Суд принял эту точку зрения. Новости о самоубийстве были напечатаны в некоторых городских газетах, и вскоре местные сплетни получили новую пищу: в городишко приехал светловолосый человек, также из Бруклина и спросил, где похоронили несчастную. Когда ему показали могилу, он долго сидел над ней, уткнувши лицо в ладони, затем попросил позвать Клаймера, но тот, заслышав о прибытии незнакомца, бежал в испуге в леса. Гость отправился в Трентон, где заказал могильный камень с одним-единственным высеченным на нем именем: «Эстелла» и поставил его на могиле мертвой. Клаймер живо распродал имущество и исчез. Мельница никогда больше не работала и на протяжении долгого времени ветшала и разрушалась. Местные думают, что призрак миссис Клаймер – было ли это ее истинным именем? – все еще томится здесь, и потому минуют это место, прибавив шаг.

@темы: XIX век, Американские сказки

---

«Сладко мечтать о жизни грядущей, представляя, что окружают тебя и дружески беседуют с тобою все мудрые, добрые люди, которые когда-либо трудились на благо человечества и в награду за свои труды вступили теперь на почву новой, высшей жизни; но в известном смысле сама история уже уготовала нам тенистые сени, где проводим мы время свое в обществе рассудительных и справедливых людей самых разных времен. Вот предо мною — Платон, а вот я слышу дружелюбные вопросы Сократа и разделяю с ним судьбу его последних дней. Марк Антонин тихо беседует со своею душой, а вместе с тем беседует и со мной; и повелевает нищий Эпиктет, он — могущественнее царей. Туллий-мученик и злосчастный Боэций обращаются ко мне и поверяют мне свои судьбы, печаль и утешение своей души».

Иоганн Гердер. Идеи к философии истории человечества. Книга пятнадцатая.

@темы: история, XVIII век, любовь, которую ты нашел в аду, влюбленные весенние коты

---

Все-таки на тамошней, американской земле суеверия в чем-то напоминают мне возвращение к язычеству.

Череп в стене

Над дверью здания суда Гошена в стену вмурован череп. Его вынули из гроба в 1842 году, когда только-только заложили фундамент. Люди говорят, будто нет никаких сомнений, что он принадлежал Клодиусу Смиту, и этот человек полностью заслужил подобный позор.

Перед войной за Независимость Смит был фермером в Монро и процветал достаточно, чтобы не гнуть спину под налогами короля; нечего говорить о его злобе к надеждам бедных соседей на новое правительство; разумеется, он стал на сторону англичан. После того, как была напечатана декларация Независимости, расположение к монарху подтолкнуло Смита к решительным, но неприглядным действиям, он собрал отряд из тори и, воспользовавшись тем, что почти все мужчины в окрестностях ушли в колониальную армию, начал разорять край столь беспощадно, как красные мундиры на поле боя.

Он грабил дома и амбары, чтобы после их сжечь, насиловал женщин, уводил скот и лошадей, убил нескольких смельчаков, что попробовали защитить свое имущество. «Походы» свои он замышлял в такой тайне, что никто не знал, в какой час и откуда ждать беды. Когда он убил майора Натаниэла Стронга в Цветущей Роще, негодование возросло настолько, что все принялись ловить убийцу, за его голову была назначена денежная награда, чтобы подстегнуть бдительность охотников, и, в конечном итоге, Смита поймали на Лонг-Айленде. Его отослали назад в Гошен, судили, вынесли приговор и двадцать второго января 1779 года повесили в компании пяти его сообщников. Тела отступников были похоронены на тюремном дворе, на том самом месте, где стоит нынче суд, и старожилы опознали скелет Смита, когда его случайно выкопали, по необычно высокому росту. Фермер из ближайшего городка украл берцовую кость, а каменщик наполнил череп Смита известью и вмуровал в стену, где тот остался надолго.

@темы: история, XVIII век, Война за Независимость, Американские сказки

---

Монахини из Кэртэйджа

В городке Кэртэйдж, на излучине Блэк-ривер, стоял старый прочный дом, построенный в колониальном стиле для нужд некоей гостеприимной и богатой семьи, но члены ее умерли или уехали в другие края – оттого некоторое время дом был всеми покинут. Во время войны 1812 года местные умы оказались взбудоражены появлением плотников, маляров и обойщиков у его стен; несомненно, к дому возвращалась былая красота. Однако, вместо законного удовлетворения любопытство вскоре усугубилось: после того, как работы закончились и вокруг дома выросли высокие стены, появились его новые жители – четыре женщины в монашеском облачении. Были ли они наследницами прежних хозяев? Или сторонницами англичан в ином обличье, которые искали убежища в час беды? Может быть, они дали обет безбрачия, пока не вернутся с войны их возлюбленные? Или же выполняли тайную дипломатическую миссию? Никто этого не знал, во всяком случае, в Кэртэйдже. Монахини жили в строгом затворничестве, но в роскоши, неслыханной для этой части страны. Они держали садовника, получали из Нью-Йорка вина и яства, которых другие люди не могли себе позволить, а когда выезжали на прогулку, - по-прежнему с покрытыми лицами – в упряжке была пара превосходных гнедых.

Однажды, уже почти перед самым концом войны, к их монастырю явились два юных американских офицера и, в отличие от тех, кто приходил раньше, их впустили внутрь. Они оставались в доме весь день, и никто не видел, как они уходили, но вечером на улице отчетливо послышался скрип колес. На следующий день ни единого признака жизни не показалось за высоким забором; так было и завтра, и послезавтра: свирепый пес молчал, с садовые дорожки никто не подметал. Кое-кто из любопытных соседей перелез через каменную стену и после рассказывал, что дом стоит пуст. Никто так и не узнал, кто и зачем здесь жил, но до недавних дней словно темное облако закрывало право собственности на этот дом, поскольку люди полагали, что загадочные монахини могут вернуться.

@темы: XIX век, Американские сказки

---

Краткая биография Пушкина в картинках:

@темы: наркотики против насилия