There's something wrong with your heart — @дневники: асоциальная сеть

среда, 22 мая 2013

06:31

Fête galante. Only (17)80s kids remember this.

Кем были поэты в обычной жизни или на одну поэзию не проживешь!

@темы: неигровое, наркотики против насилия

URL

00:32

Доступ к записи ограничен

Fête galante. Only (17)80s kids remember this.

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

URL

вторник, 21 мая 2013

23:12

Fête galante. Only (17)80s kids remember this.

Вернулась с рисовашек - устала.
Любопытных на Невском было сегодня мало, потому что в этот чудесный день - много музыкантов и ряженых. Странное чувство полноценности бытия.
Большинство набросков - фу-фу, относительно удались только два-три, с людьми. Но эти же люди все время ходят и вертятся! Ужас, что такое )) Даже семи минут на них не хватает.

Местный Петр Первый в Екатерининском Саду.

Маститый художник Родион (мне рассказали о том, как они рисовали маслом в двадцатиградусный мороз, выдавливая масло из тюбика ногами) рисует толпу, которая слушает музыкантов на Большой Конюшенной, играющих русский рок.

Девочка слушает Наутилус Помпилиус. "Видишь, там, на горе-е-е...", помните?

Еще у меня стерся забавный тип, и я очень хочу есть. И засоряю вам ленту своими каракулями, эх.

@темы: карантин, неигровое, а жизнь продолжается!

URL

13:32

Из книги Джека Коггинса "Оружие великих держав. От копья до атомной бомбы"

Fête galante. Only (17)80s kids remember this.

Военная история Соединенных Штатов в гораздо большей мере, чем история любой другой страны, демонстрирует громадную разницу между регулярным солдатом и солдатом-гражданином — то есть между профессионалом и дилетантом. Первые годы молодой республики снова и снова обнажали пороки, крывшиеся в милиционной системе. Но все же она была неотъемлемой частью военной концепции этой новой нации. Концепция эта основывалась на абсолютно неверной предпосылке, что оборона страны может и должна быть передана в руки ответственных граждан. Когда наступит необходимость, мыслили ее апологеты, то каждый ответственный гражданин с готовностью оставит свою ферму, кузницу или контору и поспешит прибыть на место сбора, чтобы быть ведомым в бой против врага. Вести же его будут достойные и ответственные джентльмены, которые, после одержанной победы, снова тихо отправятся на заслуженный отдых. Таков был этот благородный (да к тому же еще и экономичный) план, прекрасно укладывавшийся в образ идеалистического мышления тогдашней прекраснодушной интеллигенции.

Однако у него был один серьезнейший недостаток — даже беглого взгляда в историю было бы достаточно, чтобы понять: обученные солдаты не появляются мгновенно, подобно Афине, в полном вооружении, из головы Зевса (или из головы кого-то другого). Они рождаются медленно и с мучительными усилиями на учебных плацах, под крики и проклятия, а в былые времена — и под ударами трости сержанта-муштровщика. Но такое недоброе обращение просто-напросто не подходит для свободных людей, особенно для тех, кому этот, еще непрочный, статус внове и поэтому вдвойне желанен.

читать дальше

Свободные люди выбирают своих представителей, которые, вполне понятно, заботятся о чаяниях своих избирателей. И таким образом мы вступаем в стародавний лобовой конфликт между правами и претензиями потенциального воина и желанием со стороны власти обратить его исключительно в дисциплинированного и послушного члена отобранной группы преданных людей. Со времен солдатских комиссий 1776 года и до комитета Дулиттла [18] 1946 года конфликт этот продолжал обостряться, и он по-прежнему столь же актуален, как и неразрешим, в наши дни. как и во времена Вашингтона.

Серьезным недостатком, с точки зрения солдата, было то обстоятельство, что основатели этой страны унаследовали истинно английскую неприязнь к любой форме сильной (и поэтому потенциально опасной) постоянной армии. «Сколь опасным может быть, — писал Джон Уинтроп, губернатор Массачусетской колонии, в 1638 году, — создание постоянной власти военных людей, которые с легкостью могут в любое время свергнуть гражданскую власть…»

Вполне понятно, что конгресс держал в своих руках все финансирование. Но законодатели былых времен не были столь щедры в расходах на оборону, как в наши дни, и, даже получив неохотное согласие на создание регулярной армии, они часто держали ее на полуголодном пайке (как в переносном смысле, так и в прямом). Армия также часто становилась предметом вмешательства в ее дела со стороны значительной части конгрессменов, что порой столь же опасно, как и правительственное пренебрежение ими.

Вирджинский стрелок. Пенсильванский мушкетер

Идея создания милиционных сил самообороны не была новостью для Америки. Обученные отряды, созданные в соответствии с английской традицией, сражались против индейцев в начале колониальной эры — и по большей части успешно. По устранению непосредственной опасности они расформировывались, и солдаты расходились по домам. Но часто случалось так, что, как только отряды распускались, индейцы тут же снова выходили на тропу войны. Проблема, как удержать войска, сформированные из вооруженных граждан, до тех пор, пока кампания не будет окончательно завершена, заботила всех военачальников всех времен. Решение ее было найдено в профессиональном легионерстве. В случае с Америкой легионы первоначально были направлены сюда Великобританией — это были красномундирные королевские полки, которые в конце концов вытеснили французов из Северной Америки и стали гарнизонами в приграничных фортах.

Пенсильванский стрелок линейных частей. Артиллерист регулярной армии

Марширования и меткость стрельбы не были подходящими для ведения боевых действий в лесной глуши, что и продемонстрировали поражения, подобные тому, которое постигло генерала Эдуарда Брэддока [19]. Но убеждения некоторых американцев в том, что британские регулярные войска не чета жителям пограничных районов и колонистам, стали роковой ошибкой. Войны не выигрываются снайперскими выстрелами из-за стволов деревьев и каменных стен, а наглость в качестве тактики срабатывает только в ближнем бою.

Легкая пехота, корпус Лафайета. Солдат Континентальной армии

Без сомнения, средний американец той эпохи был куда лучшим стрелком, чем солдат английских регулярных сил, которые были обучены только залповой стрельбе и ничему другому. Обернувшиеся катастрофой атаки британцев на Бридс-Хилл [20] (17 июня 1775 года), в которых они потеряли убитыми и ранеными 1054 человека из 2400 участвовавших в ней, подтвердили это. Лорд Перси из 23-го полка королевских валлийских стрелков впоследствии писал: «Мой полк, который одним из первых взял редут, был почти полностью уничтожен; из моей роты осталось в живых не более девяти человек и не более пяти — из другой».

Много было написано о мужественных людях, которые в тот день удерживали этот редут и хлипкую изгородь вокруг него, — это был подвиг, победа необученных граждан над британскими регулярными войсками во всем их имперском величии. Но, по мере того как складывалась легенда о Бридс-Хилле, как-то довольно быстро позабылось, что после первой неудачи отброшенные «красные мундиры» перестроились и снова пошли в атаку, а затем еще в одну — в ней участвовали и многие уже раненые, но отказывавшиеся признать свое поражение. И на этот раз, сражаясь только холодным оружием, они взяли редут. Забылось также и то, что изрядное число патриотов, едва ли не тысяча человек, праздно стояли у расположенного поблизости Банкер-Хилла, не получив приказа прийти на помощь своим согражданам, сражающимся в каких-то 800 метрах от них. Возможно, подлинное чудо битвы при Бридс-Хилле состоит в том, что число патриотов, принявших в ней участие, было меньше числа тех, кто этого не сделал.

Война за независимость, которой суждено было столь радикально изменить ход истории, была «малой войной», несмотря на го что она продолжалась восемь лет и захватила пространство всего Восточного побережья. Армии были весьма малочисленными. В «самом крупном соединении регулярных войск, какое когда-либо собиралось под американским флагом», насчитывалось 16 782 человека, годных для службы (июль 1778 года), тогда как число солдат британских регулярных частей и германских наемников было чрезвычайно мало для той задачи, которая на них возлагалась. Тысячи добровольцев сражались в рядах каждой из сторон, и их истинное число мы уже никогда не узнаем. (В сражении при Кингс-Маунтин 7 октября 1780 года из 2600 участников один только майор Патрик Фергюсон, командовавший британцами, был профессиональным солдатом.) Многие добровольцы приняли участие в локальных схватках, хорошо сражались в них, а затем отправились по домам, сочтя свой долг выполненным.

Будучи лучшими стрелками, неподготовленные участники ополчения и добровольцы значительно уступали британским солдатам регулярной армии во владении холодным оружием. Высокий моральный дух ополченцев помог им выдержать трудности и лишения зимовки в Вэлли-Фордже [21], но лишь после того, как фон Шгойбен стал муштровать их и ввел строгую дисциплину, превращая их в американскую регулярную армию — Континентальную армию, они смогли противостоять британцам в открытом поле. При Монмуте (28 июня 1778 года) американские полки под огнем атаковали неприятеля с точностью и самообладанием ветеранов. (Подготовка, вооружение и дисциплина были примерно равными с обеих сторон, но люди, сражавшиеся за правое дело, оказались сильнее людей, идущих в бой за несколько пенни вдень.) Мелких перестрелок и партизанских действий в этой войне было предостаточно, но именно линейные полки, состоявшие из людей, записавшихся добровольцами на трехлетний срок службы, стали основой Континентальной армии.

РЕГУЛЯРНАЯ АРМИЯ

С наступлением мира конгресс начал первую из многих демобилизаций, которые столь часто становились прелюдией к военной катастрофе. «Постоянные армии» атаковал декрет, нанесший смертельный удар по революционной армии, которая «в мирное время несовместима с принципами республиканского правления, представляет собой опасность для вольности свободных людей и вообще с легкостью может стать деструктивным механизмом для установления деспотизма». Несмотря на возражения генерала Вашингтона, конгресс постановил, что войска, в которых возникнет необходимость в будущем, могут быть созваны только федеральным правительством и что «главнокомандующий обязан распустить все вооруженные силы, пребывающие на службе Соединенных Штатов, за исключением двадцати пяти рядовых, охраняющих имущество в Форт-Питте, и пятидесяти пяти рядовых, охраняющих имущество в Вест-Пойнте и на других складах…» (выделено мной. — Авт.). Пропорционально этому числу солдат определялось и количество офицеров, но ни один из них не выше звания капитана. Да здравствуют восемьдесят рядовых! Именно они стали предшественниками армии Соединенных Штатов нашего времени.

Конгресс мог не посчитаться с мнением генерала Вашингтона. но при президенте Вашингтоне, по крайней мере, было положено начало регулярной армии. В 1789 году ее законодательно установленная численность составляла один полк из 560 человек и один артиллерийский дивизион из 280 человек. Поскольку в этих частях 168 должностей не были заполнены, вся армия Соединенных Штатов насчитывала 672 человека.

В конгрессе был выделен особый конгрессмен, который должен был следить за тем, чтобы это число не превышало количества военных, составлявших гарнизон фортов и охранявших склады, и в то же самое время создавать сеть сторожевых застав и охранять поселенцев в необжитых местах вдоль удаленных границ, протянувшихся на сотни миль. Походы против различных индейских племен сделали необходимым призыв добровольцев и местного милиционного ополчения, оставив горстку регулярных сил в одиночку противостоять всем врагам. Поэтому вскоре к одному полку регулярных войск был с неохотой добавлен еще один, как будто только для того, чтобы большинству из этих солдат пришлось сгореть в огне катастрофического поражения генерала Артура Сент-Клэра под Форт-Вайном на Вэбэше (4 ноября 1791 года). Там милиционные силы штата Кентукки массово бежали с ноля боя, бросив немногочисленных солдат регулярной армии, которые в одиночку продолжали сражение, потеряв более девятисот убитых и раненых. Это поражение от рук индейцев стало одним из самых значительных в истории продвижения на Запад.

Поэтому регулярная армия снова была увеличена численно — хотя и весьма незначительно; принятие закона об ополчении сделало возможным призыв на воинскую службу любою американца в возрасте от восемнадцати до сорока пяти лет. Это должно было осуществляться федеральным правительством, не имевшим никакой организационной структуры для этого, — прямое приглашение к проблемам и беспорядку.

Вряд ли можно было найти менее надежного человека, чем средний ополченец. Уроки революции были забыты, но в сознании людей прочно засела легенда о «вооруженном фермере». Это уже стало символом веры: когда стране угрожает опасность, американец тут же снимает со стены свой верный мушкет и — готово! — вот он уже и солдат, причем непобедимый. Именно то, что и нужно вооруженному строю. Все они были отменными стрелками, а каждый знает, что такой стрелок, укрывшийся за деревом, стоит грех солдат регулярной армии в чистом поле. Так что явка на сбор была для них праздником души и тела, а бочонок виски становился в те дни стандартным предметом вооружения. Офицеры всегда были под стать своим подчиненным — по большей мере невежественные, надменные пьянчуги, выбранные из числа призывников. Многие из них были политиканами местного масштаба, куда больше думающими о голосах в свою пользу, чем о боях; когда дело доходило до перестрелок, они предпочитали командовать своими подразделениями из-за ближайшего дерева. Хотя случались и исключения: попадая в руки способного командира, милиционные отряды порой демонстрировали чудеса храбрости, но в основном они были лишь немногим организованнее уличной толпы — и столь же надежными.

Полковой адъютант 3-го драгунского полка Континентальной армии (слева): городское ополчение Филадельфии (справа)

Подлинная же оборона страны была возложена на ничтожно малое число регулярных войск. И печальный опыт научил их, что средний ополченец, с кем ему, как предполагалось. предстояло сражаться плечом к плечу, гроша ломаного не стоит. Ополченец же, в свою очередь, считал, что регулярная армия попирает его «неотъемлемые» права: делать то, что ему хочется, идти туда, куда он считает нужным, — и, превыше всего, его право как свободнорожденного гражданина Соединенных Штатов не признавать никаких авторитетов, кроме своего собственного. Для армии, разумеется, это было причиной раздражения и тревоги, поскольку считалось, что в случае критического положения в масштабе страны именно ополченцы станут основной массой новобранцев в регулярную армию.

www.k2x2.info/istorija/oruzhie_velikih_derzhav_...

@темы: история, XVIII век, Война за независимость, неигровое

URL